— Само собой. — согласился я.
— И вообще, Лёшка, надо тебе со своим новым имуществом хорошенько разобраться, пора уже. А ты даже тот свой гостиничный комплекс не посмотрел, который тебе в качестве виры от Куракиных достался. Не дело это.
— А когда бы я этот комплекс посмотрел? То Малый Свет, то с полицией тренировки, то заложников освобождал. — возразил я.
— Тоже верно. Но, всё равно, не порядок, Лёшка! Эта неделя у тебя будет напряженной, а вот потом, учитывая твою временную нетрудоспособность, мы этими всеми вопросами и займёмся. Договорились?
— Обещаю. — кивнул я с готовностью, тем более, это полностью совпадало с моими планами.
* * *
После недолгой разъяснительной беседы с Цесаревичем и Пафнутьевым, Лебедева привели в кабинет к Императору.
— Надеюсь, тебе, Владислав, доходчиво объяснили все последствия словесного недержания по определенным поводам? И словесного недержания вообще?
— Да, Государь. — колдун кивнул.
— Хорошо. Тогда повторяться не буду, тем более, ты у нас человек понятливый. Меня интересуют перспективы возвращения к Алексею Александровичу его способностей.
— Государь, я уже говорил это и самому Алексею Александровичу, и Его Императорскому высочеству, — Лебедев покосился на Цесаревича, — в моей практике было всего два подобных случая, и в одном из случаев способности вернулись через две недели, а в случае с Ваней-Колдуном, через месяц.
— Почему мы от тебя узнаём о подобных последствиях только сейчас? — нахмурился Император. — Нельзя было раньше предупредить? В тот же самый понедельник, когда Алексей в кому впал?
— Говорит, что испугался, Государь. — прокомментировал Цесаревич молчание понурого Лебедева. — Думал, что обойдется без подобных последствий. А ситуацию с Ваней я смутно, но помню, он тогда даже с горя запил, несмотря на все увещевания нашего Владислава Михайловича. Но ничего, способности к нему действительно вернулись.
— Владислав, смотри мне! — продолжил Император. — Ты там в своей «Тайге» совсем заигрался, пользуясь тем, что мы в твоей специфике ни черта не смыслим. Если вы успешно выполняете поставленные перед вами задачи, это совсем не значит, что руководство не должно быть в курсе отдельных нюансов вашей службы. Александр Николаевич, Виталий Борисович, — он посмотрел на сына с Пафнутьевым, — усильте контроль за «Тайгой». — те кивнули. — И ещё, Влад. — Император теперь смотрел на колдуна. — Когда Алексей Александрович восстановится, ты займёшься его натаскиванием. А в будущем я планирую сделать его куратором «Тайги» от Романовых. Не переживай, никто с должности тебя снимать не собирается. Пока не собирается. Дальше. Мне Александр Николаевич докладывал, что у вас в подразделении не ведется практически никаких записей, якобы Колдун пытался что-то такое начать, но так и не закончил?
— Да, Государь. — кивнул Лебедев. — Обучение сотрудников подразделения ведется наставничеством. Специфика такая, каждому требуется индивидуальный подход. Традиции, доказавшие свою эффективность…
— Только вот не говори мне, Влад, что нет никаких унифицированных подходов к подготовке! — начал заводится Император. — Традиции у них! Хватит! Вот ваши эти навыки специфические, их описание и тренинг, в виде учебного пособия готовить начинайте прямо сейчас. Никаких электронных носителей, только бумага. Приказ понятен, Владислав?
— Да, Государь.
Когда Лебедев с Пафнутьевым покинули кабинет, Император спросил сына:
— Как там Алексей? Сильно расстроился?
— Расстроился, конечно. Но Прохор доложился, что после разговора с Лебедевым настроение у сына поднялось.
— Не понос, так золотуха! — Император хлопнул себя рукой по колену. — Вы с Коляшкой мне вместе взятые за всё свое детство меньше проблем доставили, чем внук за два месяца! — Великий князь Николай Николаевич, присутствующий при разговоре, переглянулся с братом и ухмыльнулся, а Император продолжил. — Остаётся одно, ждать и надеяться, что способности Алексея к нему вернутся. Что решили с Петровыми?
— Что Белобородов к ним на следующей неделе поедет. — ответил Александр. — Попытается уговорить их сделать вид, что ничего не было.
— Поездка Белобородова отменяется, Саша. — Император оглядел сыновей. — Как бы пафосно это сейчас не прозвучало, но в интересах Рода я решил взять вину за произошедшее на себя. Саша, Петровы же не в курсе, кто отдал приказ?
— Нет.
— А выяснилось всё, когда князь Пожарский зашевелился?
— Да. — кивнул Цесаревич.
— Будем считать, что когда Миша всё выяснил, он, типа, ко мне прибежал и в ноги и упал, прося передумать. А я внял его нижайшей просьбе… Короче, в четверг, после торжественного объявления Алексея, я поговорю с внуком, и скажу, что Валькирии действовали по моему прямому приказу. Переборщили, конечно, но ничего же страшного не случилось… Пусть Алексей лучше обо мне плохо думает, чем о бабке, а я сдюжу как-нибудь, уже привык. А по сему, Коля, — Император посмотрел на младшего сына, — будет к тебе поручение. Надо подобрать для Петровых и Пожарских что-нибудь достойное в качестве виры. С Михаилом Николаевичем я поговорю, он полученное от нас тоже Петровым передаст, в качестве уже своей виры за то, что не защитил от произвола Романовых. — он криво улыбнулся. — А уж с Родом Пожарских мы и так рассчитаемся, там давно уже счёт потерян, кто кому чего и сколько… Сделаешь? — Николай кивнул. — Теперь задание тебе, Саша. Переговоришь с Белобородовым. По моей команде он должен будет вежливо привезти Петровых ко мне для извинений в присутствии Алексея. Может хоть это как-то нивелирует его понятную обиду…
