– Саша, – обратился к племяннику великий князь Владимир Николаевич, – а почему я не слышу среди мероприятий небольшого такого пункта, который предусматривает соответствующее наказание для виновных лиц, допустивших сегодняшнее происшествие?
– Как скажешь, дядя… – опять пожал плечами цесаревич. – Даю вам с отцом срок до вечера, чтобы написать соответствующие объяснительные.
– Да как ты смеешь? – вскочил тот. – Ты себя кем вообразил?.. Главой рода, чтобы с меня объяснительные требовать?
– Сядь, Вова, – спокойно приказал император, дождался, пока кипящий праведным негодованием брат усядется обратно в кресло, и так же спокойно продолжил: – Александр, не зарывайся. И лучше сам подумай, что вы мне с Пафнутьевым говорить будете по поводу абсолютно провальной работы Тайной канцелярии.
– А я ничего выдумывать не буду, отец, – хмыкнул цесаревич, – а повторю за Алексеем: нашей с вами заслуги в том, что он сегодня не сдох, нет абсолютно никакой.
Остальные переглянулись, а нахмурившийся император поинтересовался:
– Когда это он такое сказал?
– Когда Пафнутьеву с Лебедевым с использованием гнева свое виденье ситуации обрисовал.
Императрицу после этих слов заметно передернуло.
– Почему я не в курсе? – еще сильнее нахмурился государь.
– Не успел сообщить. Просто мне Пафнутьев как раз перед докладом Белобородова позвонил и рассказал. Еще Виталий предупредил, что и о моих руководящих навыках Алексей высказался не особо-то и лестно. Так что, отец, извини, но, боюсь, твоя воспитательная беседа после Лешкиного гнева Пафнутьеву и Лебедеву будет как… слону дробина, а для меня же самым суровым наказанием станет невозможность без стыда посмотреть родному сыну в глаза.
– Я сейчас расплачусь! – довольно-таки жестко прокомментировал услышанное император. – С какого такого момента я перестал внушать подданным трепет и, самое главное, священный ужас? В том числе и Пафнутьеву с Лебедевым?
– Коля… – протянула императрица. – Прекращай. Я с тобой уже сколько лет живу, но до сих пор очень боюсь. Прям до ужаса! Про трепет священный вообще промолчу. А теперь давай уже вернемся к основной теме разговора, дорогой.
Император с досадой крякнул, встал и заходил туда-сюда.
– Так, Александр… – он остановился и уставился на старшего сына. – Втык Пафнутьеву и Лебедеву оформишь лично и в моем присутствии, хватит дружков покрывать. Коля, – теперь император смотрел на младшего сына, – поучаствуешь в воспитательной беседе вместе с братом, потому как под твоим чутким руководством в Епархии по колдунам тоже практически ничего не нарыли. Вышеперечисленные Александром мероприятия в общем и целом предлагаю принять и добавить еще одно: труп Тагильцева отвести в морг при Бутырке, вызвать туда на опознание патриарха, а потом под конвоем доставить Святослава в Кремль для беседы со мной.
– Отличная идея, – кивнул, потирая руки, Владимир.
Мария Федоровна же, вспомнив свой последний визит в Бутырку, хмыкнула и добавила:
– Дорогой, а если на эту беседу пригласить еще и Алексея, уверена, эффект будет в разы сильнее.
Сначала император явно хотел возмутиться, потом задумался на пару секунд и, наконец, кивнул:
– Действительно, так будет еще лучше, дорогая.
Он собирался сказать что-то еще, но его прервал звонок личного телефона. Взяв сотовый со стола, император глянул на имя вызывавшего абонента и чертыхнулся:
– Сан Саныч, приветствую тебя! Какие погоды во Владивостоке нынче стоят?.. Да не заговариваю я тебе зубы! Все с Алексеем в порядке, а Тагильцев скоропостижно скончался… Да, точно все в порядке… Я тебя позже собирался набирать, когда все обстоятельства прояснятся… Из самолета звонишь?.. Петро тоже вылетел?.. Конечно ждем! До связи.
Телефон прокатился по столу и не упал только потому, что врезался в стойку монитора.
– Про Сашку-то с Петром я и забыл! – раздраженно бросил император и оглядел родичей. – Уже летят в Москву, что, как вы понимаете, не есть хорошо. Как бы советом рода в нашу с Александром честь дело не кончилось… – и перевел подозрительный взгляд на родного брата. – Вова, это ты Сашке с Петькой инфу слил?
Тот начал краснеть и задыхаться от возмущения, но ответить не успел, за него это сделал Александр:
– Прекращай, отец! Дядька-то тут при чем? Ты забыл, что Тайная канцелярия вообще-то подчиняется не только здесь присутствующим? Вот и утекла информация дядьям в Киев и Владивосток, тем более приказа молчать о ЧП внутри канцелярии никто не давал.
– Верно… – кивнул император, подошел к брату и хлопнул того по плечу. – Извини, Вова, нервы…
– Проехали, – только отмахнулся тот. – На меня и племянников, ежели что, можешь смело рассчитывать.
– Спасибо, успокоил. – Император уселся обратно в кресло и устало помассировал лицо руками, после чего тяжело вздохнул. – Продолжим. Насколько я понимаю, для нас сейчас самое главное – это каким-то образом вытащить принципиально не желающего покидать губу Алексея хотя бы к нему в особняк. Особенно в свете прилета дорогих и любимых братиков. Какие будут предложения? – Молчание было ему ответом. – Хорошо, тогда ничего не остается, кроме как воспользоваться запрещенным приемом.
