Набрал Алексию:
— Лесенька, новостей больше нет?
— Нет. А у т-тебя? — шмыгнула носом она.
— Пока нет, но я решаю вопрос. Ты только не переживай, и маму успокой.
— Хорошо.
Я положил трубку.
А вот и Бутырка…
Когда я вышел из «Волги», из другой «Волги» выскочила моя охрана и окружила меня.
— Ни во что не вмешивайтесь! Ждите здесь! — приказал я им, а сам направился к той памятной калитке, через которую мы все входили на прием, посвященный казни Гагариных. Постучал.
— Слушаем внимательно, Ваше Императорское высочество! — раздалось из переговорного устройства, вмонтированного в калитку.
Уставившись в глазок камеры, висевшей выше и правее, я, сдерживая себя изо всех сил, спокойно сказал:
— Прошу прощения, уважаемый, что я без записи, но мне бы очень хотелось повидаться с господином Пафнутьевым Виталием Борисовичем.
— Просим прощения, Ваше Императорское Высочество, но Виталий Борисович сегодня нас не радовал своим визитом. Может быть, завтра приедет, или в какой другой день…
— Я точно знаю, что Виталий Борисович сейчас содержится у вас. Отдайте мне его по-хорошему.
— Ничем помочь не можем, Ваше Императорское высочество. Даже если бы Пафнутьев содержался у нас, мы бы его вам смогли выдать только после специального разрешения Его Императорского Величества, подтвержденного соответствующей бумагой, и никак иначе.
— А если я сейчас вам калитку выломаю? — начал заводиться я. — И пойду искать Пафнутьева по всему вашему богом проклятому пенитенциарному заведению?
— Мы вынуждены будем оказать сопротивление, Ваше Императорское высочество. — голос в динамике стал напряженным.
— Хорошо, уважаемый… — вздохнул я. — Не хотите по-хорошему, будет по-плохому, только потом не обижайтесь. А сейчас нажимаете кнопку тревоги, я начинаю штурм тюрьмы на счёт три. Раз… Два…
Сработала сирена.
Я же повернулся к Дворцовым и, перекрикивая противный вой сирены, повторил свой приказ:
— Оставаться на месте, ни во что не вмешиваться! Скоро вернусь.
И перешел на темп…
Боевой транс и опыт, полученный на тренировках с Волкодавами, на автомате диктовали уже привычную схему действий — ворваться внутрь Бутырки, быстро допросить кого-нибудь знающего, найти Пафнутьева и отступить. Свои колдунские навыки можно применять только в крайнем случае, по крайней мере, до того момента, пока не увижу Пафнутьева — стоит мне погасить кого-то не того, точно знающего, где содержат Виталия Борисовича, и я тут до завтра буду рыскать в поисках отца Алексии!
Погнутая калитка слетела с петель, улетела внутрь каменной арки и сбила с ног одного из бойцов охраны, а остальные обрушили на меня все четыре стихии.
Гнев…
Дружный крик охраны, стихии спадают, и я спокойно приблизился к «черным».
— Где Пафнутьев?
А в ответ тишина… Только противно орет сирена. Зря, конечно, я дал ее врубить, на нервы действует, проклятая…
— Хорошо, спрошу еще раз. Где Пафнутьев? — я начал усиливать гнев.
— В Централе! — наперебой заорали они.
— Показывай. — пнул я одного из них. — А вы отдыхайте…
Мгновенная настройка, и остальные погашены, мне при отступлении сюрпризы не нужны…
Выбранный мной провожатый зрелищем неожиданного обморока своих коллег крайне впечатлился, вскочил, глубоко мне поклонился и указал на «свет в конце тоннеля»:
— Это там, Ваше Императорское Высочество. Я все покажу!
На выходе из арки, где проходила та веселая пати перед казнью Гагариных, провожатый указал мне в направлении той двери, как раз из которой тогда Гагариных на казнь и выводили. Сейчас же эту дверь видно не было — ее заслоняли десятка два бегущих ко мне «черных» во главе с незнакомым мне седовласым стариком.
— Стоять! — заорал я и добавил гнева.
«Черные» начали останавливаться, натыкаясь друг на друга.
— Я Алексей Александр Александрович Романов! Мне нужен Пафнутьев Виталий Борисович. Отдайте по-хорошему, и я вас не трону!
— Мы на службе, Ваше Императорское Высочество. — прищурил глаза Седой. — Без приказа Государя Пафнутьев вверенный мне объект не покинет.
Оп-па! А вот и тот, кто мне нужен!
— Хорошо, уважаемый, сочту ваши слова за отказ. — оскалился я.
Через десяток секунд остался стоять только Седой, да и то с моей рукой на шее. Чуйка молчала — я хоть и видел кучу всякого опасного народа на разных этажах зданий, но нападать им с помощью стихий явно было не с руки, их начальник в моих руках, да и стены Бутырки можно было повредить, вплоть до обрушения…
— Веди меня к Пафнутьеву, старик! — я хорошенько его встряхнул и даванул гневом.
— Хорошо-хорошо… — захрипел он. — Туда…
Тот самый вход, на который указал первый провожающий, унылый коридор со скудным освещением, снесенная решетка, лестница, второй коридор, аналогичный первому, с решеткой тоже самое, третий коридор, опять снесенная решетка и пара охранников в закутке, которые поставили перед собой воздушный щит.
— Детский сад у тебя, старик, а не тюрьма. — я все это время тащил его на вытянутой руке, благо, старикан держал доспех. — Если Государь меня за сегодняшнее не казнит, так и быть, приеду к тебе с разгромной инспекцией. Где Пафнутьев, службист ты наш?
— Он там, Ваше Императорское Высочество! — Седой указал на продолжавший висеть воздушный щит.
