Камень, глина и фантазия - [16]
Неизвестные зодчие Успенского собора на Городке в Звенигороде нашли удивительно верные пропорции и во всем сохранили чувство меры. Его образ спокойно величав и монументален. И вместе с тем он изысканно-изящен, легок и грациозен.
Высота собора от уровня земли до маковки главы чуть больше 20 метров при ширине 13 метров. Скромно он белеет на вершине холма и кажется совсем миниатюрным, но вблизи производит впечатление внушительное, размеры его кажутся больше, чем на самом деле. Понятно, почему в старину собор считался «зело великим». Такой оптический эффект достигнут благодаря применению специальных конструктивных и оптических приемов. И куб собора, и проемы окон, и барабан — словом, все архитектурные элементы кверху сужаются. Узкие удлиненные окна, килевидные завершения порталов, а прежде и сводов, создают впечатление устремленности ввысь. Даже камни уложены в стенах так, что имеют здесь большую высоту, чем ширину. Все это придает зданию вертикальную направленность, движение вверх.
Как и человек к старости, собор со временем стал ниже ростом. Возле него за 600 лет жизни накопился культурный слой почвы высотой почти в метр. Часть цоколя и нижние ступени каменных лестниц, ведущих к трем входам, оказались под землей. А в прошлом подчеркивали устремленность здания ввысь.
Профессор Н. Н. Воронин назвал Успенский собор на Городке едва ли не лучшим по архитектурному мастерству и изысканности памятником рубежа XIV–XV веков. В нем московские мастера достигли удивительной гармонии, равновесия масс и стройности пропорций. Другой исследователь старины, художник Игорь Грабарь считал этот храм одним из величайших памятников мирового искусства.
Шли годы. Во второй половине XV столетия складывалось Русское государство, объединившее раздробленные земли северо-восточной Руси. Еще удерживает самостоятельность вольный Новгород, но и он скоро подчинится Москве. Еще не сброшено окончательно иго Золотой Орды, но это уже не та неволя, что была два с лишним столетия назад. Выросло международное значение Великого Московского княжества. Карл Маркс впоследствии писал о том, что изумленная Европа, в начале царствования Ивана III едва ли подозревавшая о существовании Московии, была ошеломлена внезапным появлением огромного государства на ее восточных границах.
Именно тогда и задумали великий князь Иван III и митрополит Филарет, глава русской православной церкви, выстроить новый Успенский собор в Кремле взамен пришедшего в ветхость небольшого собора времен Ивана Калиты. Старый храм казался слишком маленьким и бедным для главного собора Руси.
Строительство требовало немалых средств, и потому монастыри и священники были обложены специальным денежным налогом. А к населению обращались с просьбами делать взносы на строительство храма.
Поручили такой важный и ответственный заказ каменщикам во главе с Ивашкой Кривцовым и Мышки-ным. Как показала печальная судьба их строения, мастерами они оказались не из лучших. Наблюдать за производством работ должны были известные в то время зодчие Василий Ермолин и Иван Голова. Но что-то не поладили зодчие, и Ермолин устранился от дел. А жаль, очень не хватало его знаний и опыта в таком серьезном деле.
Василий Ермолин был просвещенным человеком, хорошим инженером, талантливым скульптором и архитектором. К тому же можно сказать, что он был еще и первым на Руси реставратором. Он восстанавливал обветшавший знаменитый Георгиевский собор в Юрьеве-Польском. В Московском Кремле он перестраивал стены и ворота, украшал их каменными рельефами. С внутренней стороны Фроловской (так именовалась в те годы Спасская башня) проездной башни он поставил большие белокаменные изображения Георгия Победоносца и Дмитрия Солунского.
Итак, за возведение нового собора принялись мастера малоизвестные. Строить надлежало по образцу Владимирского Успенского собора, но размеры храма увеличить примерно на три метра в каждую сторону. В 1472 году приступили к закладке церкви. Старый собор решили пока не разбирать. Сколько требовалось, отступили от его стен, выкопали рвы, забили сваи, выложили основание и стали возводить стены. Когда их высота достигла человеческого роста, приступили к разборке прежнего собора.
К маю 1474 года стены нового здания были уже почти готовы. И тут случилась беда — рухнула одна стена, а по всему строению пошли трещины. Сегодня трудно определить причину аварии. Летописец отметил, что в тот день в Москве был «трус», иначе говоря, землетрясение. Но «трус», по всей видимости, был небольшой, поскольку правительство усомнилось в том, что «трус» мог разрушить здание. Для расследования причины аварии вызвали опытных консультантов — псковских каменщиков. Они похвалили москвичей, которые «гладко делали», но нашли, что известь была невязкая, а кладка стен сделана без перевязи. Кривцов и Мышкин, очевидно, готовили жидкий раствор извести с песком «не клеевито», и схватывание происходило плохо. К тому же кладку вели с забутовкой не рваным камнем, а булыжником, который почти не связывался гладкой поверхностью с известью, и получалось «некрепко дело». Под весом несхватившихся камней с известью стена, ослабленная еще тем, что в ней внутри была сделана лестница на хоры, не выдержала нагрузки и обвалилась.
Книга посвящена жизни и творчеству выдающегося советского кристаллографа, основоположника и руководителя новейших направлений в отечественной науке о кристаллах, основателя и первого директора единственного в мире Института кристаллографии при Академии наук СССР академика Алексея Васильевича Шубникова (1887—1970). Классические труды ученого по симметрии, кристаллофизике, кристаллогенезису приобрели всемирную известность и открыли новые горизонты в науке. А. В. Шубников является основателем технической кристаллографии.
Нильс Бор — одна из ключевых фигур квантовой революции, охватившей науку в XX веке. Его модель атома предполагала трансформацию пределов знания, она вытеснила механистическую модель классической физики. Этот выдающийся сторонник новой теории защищал ее самые глубокие физические и философские следствия от скептиков вроде Альберта Эйнштейна. Он превратил родной Копенгаген в мировой центр теоретической физики, хотя с приходом к власти нацистов был вынужден покинуть Данию и обосноваться в США. В конце войны Бор активно выступал за разоружение, за интернационализацию науки и мирное использование ядерной энергии.
Джеймс Клерк Максвелл был одним из самых блестящих умов XIX века. Его работы легли в основу двух революционных концепций следующего столетия — теории относительности и квантовой теории. Максвелл объединил электричество и магнетизм в коротком ряду элегантных уравнений, представляющих собой настоящую вершину физики всех времен на уровне достижений Галилея, Ньютона и Эйнштейна. Несмотря на всю революционность его идей, Максвелл, будучи очень религиозным человеком, всегда считал, что научное знание должно иметь некие пределы — пределы, которые, как ни парадоксально, он превзошел как никто другой.
Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал.
«Занимательное дождеведение» – первая книга об истории дождя.Вы узнаете, как большая буря и намерение вступить в брак привели к величайшей охоте на ведьм в мировой истории, в чем тайна рыбных и разноцветных дождей, как люди пытались подчинить себе дождь танцами и перемещением облаков, как дождь вдохновил Вуди Аллена, Рэя Брэдбери и Курта Кобейна, а Даниеля Дефо сделал первым в истории журналистом-синоптиком.Сплетая воедино научные и исторические факты, журналист-эколог Синтия Барнетт раскрывает удивительную связь между дождем, искусством, человеческой историей и нашим будущим.
Эта книга – захватывающий триллер, где действующие лица – охотники-ученые и ускользающие нейтрино. Крошечные частички, которые мы называем нейтрино, дают ответ на глобальные вопросы: почему так сложно обнаружить антиматерию, как взрываются звезды, превращаясь в сверхновые, что происходило во Вселенной в первые секунды ее жизни и даже что происходит в недрах нашей планеты? Книга известного астрофизика Рэя Джаявардхана посвящена не только истории исследований нейтрино. Она увлекательно рассказывает о людях, которые раздвигают горизонты человеческих знаний.