Камень Дуччо - [9]

Шрифт
Интервал

Так вот в чем крылась причина легкого замешательства среди кардиналов, нарушившего утреннюю службу! Оказывается, сам папа почтил своим присутствием их собрание.

– И что же он сказал?

– Похвалил ее красоту. Сказал, что она подвигает его душу к богоугодному милосердию. А все мы знаем, какое это нешуточное дело для нынешнего святейшества. Он даже посмеялся над твоим самолюбивым желанием подписать работу, сказал, что этим ты напоминаешь ему Чезаре…

У Микеланджело неприятно засосало под ложечкой. Чезаре Борджиа – незаконный сын папы, отъявленный проходимец. С малолетства предназначенный для церкви, он получил достойное воспитание и уже в восемнадцать лет был возведен в сан кардинала. Однако посмел отвергнуть кардинальскую шапку – впервые в истории. Возмутительная непокорность, по мнению Микеланджело. Хуже того, ходили упорные слухи о том, что Чезаре убил своего брата, вступил в греховную любовную связь с собственной сестрой и умертвил из ревности ее мужа. Сейчас он командовал папскими войсками, проливал реки крови по всему полуострову, пытаясь вернуть к повиновению взбунтовавшихся папских вассалов. Сравнение с пресловутым Чезаре Борджиа – отнюдь не комплимент, разве только оно не исходит из уст самого его родителя, папы.

– Папа сказал, что ты дышишь энергией страсти, – продолжал Якопо, – что в твоей самонадеянности есть что-то… притягательное – так, кажется, он изволил выразиться. Он сказал… погоди, попробую вспомнить в точности его слова…

Ожидая продолжения, Микеланджело боялся вдохнуть, он замер на месте, нервно вцепившись в ремень своей кожаной сумы.

– А, вот… Он сказал: «Думаю, этот Микеланджело Буонарроти еще покажет себя». И прозвучало это в том смысле, что если и дальше так пойдет, то его святейшество, вероятно, соизволит заказать тебе что-нибудь. Грандиозная перспектива, согласись? Работать на самого папу…

Микеланджело упал на колени.

Четыре года назад он прибыл в Рим, окрыленный надеждой сделать себе имя в древней столице. Вечный город будоражил его воображение. Античность! Погребенные под вековыми наслоениями творения древних мастеров одно за другим являлись миру в результате раскопок. Мраморные колонны и триумфальные арки были уже наполовину очищены, их тронутые разрушением верхушки гордо возвышались над раскопами – как памятники гению творцов прошлого. Ежедневно очередное строение, статуя или артефакт восставали из недр земли, из глубины времен. Старый Римский форум манил к себе начинающих мастеров, желающих изучать, впитывать, копировать искусство древних, подражать их стилю. Однако, несмотря на величие этих дивных памятников, Рим разочаровал Микеланджело. Когда-то блестящая столица могущественной империи, этот город, казалось, ужался до размеров небольшого поселения, выглядел грязным и запущенным, кишел проститутками, попрошайками, ворами и прочим сбродом. Тела казненных преступников неделями разлагались на виселицах как предостережение всякому, кто замыслит преступить закон. Микеланджело, привыкшего к утонченному великолепию Флоренции, эта выставленная напоказ грубая животная изнанка Рима неприятно покоробила. Едва прибыв сюда, он готов был тут же отправиться назад, и лишь осознание того, что он не может вернуться домой побежденным, удержало его. Не он ли хвастливо клялся родным, что добьется в Риме величия? Так что возвратиться во Флоренцию он должен был либо в сиянии славы, либо никак.

Но даже в своих самых смелых мечтах о триумфе он и вообразить не мог, что удостоится похвалы от папы.

– Его святейшество что, знает мое имя?

– Ну конечно, – ответил Якопо, за руку поднимая на ноги коленопреклоненного Микеланджело. – Паломники разнесут весть о тебе и о твоей Пьете по всему полуострову и даже за его пределами расскажут о ней варварам. Например, эти французы…

– И во Флоренции узнают?

– Флоренция будет устраивать в твою честь празднества и парады.

Обуреваемый чувствами, Микеланджело крепко стиснул плечи друга и расцеловал его в обе щеки.

– Спасибо, mi amico! Идем. Вы же поможете мне закрыть мастерскую и уложить вещи? Пришло время вернуться мне во Флоренцию.

В конце концов, дома вкус славы всегда более сладок.

Леонардо. Зима. Мантуя

Леонардо поджег последний фитиль. Они с Салаи пригнулись, спрятавшись за деревянной оградкой в тот самый миг, когда шесть металлических стволов одновременно выплюнули снаряды. Те со свистом устремились ввысь и взорвались снопами золотых и серебряных искр. Мантуанцы ликовали под этим сверкающим дождем. И хотя ночь выдалась очень холодной, все жители города собрались здесь, возле дворца Дукале, чтобы приветствовать высокого гостя – в Мантую пожаловал герцог Валентинуа, он же Чезаре Борджиа, командующий папскими войсками.

– Вот так затейливая штуковина. – Чезаре Борджиа указал на пусковое устройство с несколькими стволами. До Леонардо доходили сплетни о том, что на лице папского отпрыска частенько выступала багровая сыпь, симптом французской болезни, но сейчас, во всполохах фейерверка, он не замечал никаких проявлений этого отвратительного недуга. Напротив, герцог был невероятно красив – высокий, мускулистый, с пронзительно синими, оттенка ультрамарина, глазами.


Рекомендуем почитать
Кенар и вьюга

В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.