Камеи для императрицы - [7]

Не менее важен был положительный пример, и Микас Попандопулос первым вывез с полуострова свою семью и многочисленных родственников. За ним последовали сотни греческих и армянских семей. Они двинулись в неблизкую и опасную дорогу под прикрытием батальонов Крымского корпуса генерал-поручика Суворова. Татары мешали им, как могли, но переселение состоялось, и в сентябре 1778 года Суворов отрапортовал главнокомандующему Украинской армией генерал-фельдмаршалу графу Румянцеву-Задунайскому, что вывод крымских христиан окончен, всего переехали в Азовскую губернию 31 038 человек. Операция обошлась Российскому государству в 130 тысяч рублей.

Переселенцам русская администрация предоставила небывалые льготы: на десять лет освободила их от уплаты налогов, от поставки рекрутов в армию, дала право свободно, без пошлины торговать, заводить фабрики и мастерские, заниматься промыслом рыбы. Получилось, что Микас Попандопулос, обещая своим единоверцам хорошую жизнь под скипетром Екатерины II, никого не обманул. Имя его прогремело по всему Причерноморью. У него появилось множество друзей, как явных, так и тайных, из числа христиан, все еще обитавших в краях под мусульманским правлением.

Великая царица прислала греческому купцу бриллиантовый перстень. Светлейший князь, по достоинству оценив его способности, предложил Попандопулосу стать поставщиком штаб-квартиры губернатора Новороссийской и Азовской губерний в Херсоне и открыть большой магазин со складом. Часть денег для устройства торгового заведения купец получил от Светлейшего, поскольку секретная канцелярия Потемкина имела свой интерес в этом деле.

Теперь в Херсон коммивояжеры греческой фирмы везли ткани, кожу, ковры, ювелирные изделия, парфюмерию, табак, вино. Вместе с товарами столь же бесперебойно доставляли они и агентурные донесения со всего Причерноморья, иногда — из Стамбула и часто — из Крыма. Кто только не бывал у Микаса в его модном магазине, соединенном с кофейней! Самых важных посетителей хозяин приглашал в свой кабинет, и это ни у кого не вызывало подозрений.

Так же просто в его кабинет попала и Анастасия. Через день после приезда в Херсон она побывала в магазине, потому что он был самым известным в городе-новостройке. Товары ей понравились, но они стоили слишком дорого для нее. Второй раз она заглянула сюда, как в музей модных и красивых вещей: полюбоваться ими и помечтать о том времени, когда сможет приобрести что-нибудь из выставленных здесь предметов. Попандопулос случайно находился в торговом зале. Неравнодушный к женской красоте, он обратил внимание на новую покупательницу и завел с ней светский разговор.

Анастасия приняла его приглашение выпить чашечку кофе. В кабинете ничего особо предосудительного грек не совершил. Он лишь предложил молодой женщине взять понравившиеся ей товары в долг. Анастасия придерживалась золотого правила: жить надо только по собственным средствам — и делать долги не любила. Тогда Микас намекнул ей, что списание этого долга будет полностью зависеть от нее, вернее, от ее отношения к нему, владельцу этого заведения. Коммерсант думал, что посетительница, по-вдовьи носившая обручальное кольцо на левой руке и довольно скромно одетая, благосклонно воспримет такое предложение. Но ответ ее был дерзким, грубым, почти оскорбительным. Ах, если бы он знал тогда, что перед ним — новая фаворитка Светлейшего князя!..

Превращение спальни в магазин тканей позабавило губернатора Новороссийской и Азовской губерний. Довольный всем этим беспорядком, он вместе с купцом переходил от одного отреза к другому и рассуждал о качествах шерстяной и шелковой нити, способах ее плетения, о новой партии английского сукна, привезенной недавно в Херсон, и о ценах на продукцию прядильных фабрик, установившихся к осени этого года на причерноморских рынках. Анастасия с отсутствующим видом слушала их.

Наконец Светлейший сделал свой выбор. Он указал Попандопулосу на парчу с золотым рисунком и спросил, сколько нужно этого материала для вечернего платья. Грек достал складную деревянную мерку — аршин:

— Не менее тфатцати алшин, фаша сфетлость.

— Отмеряй!

— Псфольте маленький софет. Тля оттелки лучше фсего стесь бутет фот такой балхат. Это очень мотно сейчас…

— Хорошо, друг мой.

— А кто бутет шить, фаша сфетлость?

— Душа моя, есть ли у вас портной? — с улыбкой обратился Потемкин к Анастасии.

— Никаких портных в этом городе, ваше высокопревосходительство, я пока не имею! — сердито ответила она.

— Хотел бы лекоментофатъ холошую мастелскую, — тотчас встрял в разговор грек. — Она отклылась нетафно. Флателец — Алексантл Попантопулос…

— Это твой брат? — спросил Потемкин.

— Сталсый племянник.

— Отлично! Сейчас выпиши мне счет и отправь ткани своему родственнику. На примерку пусть пошлет за ее высокоблагородием госпожой подполковницей Аржановой на улицу… — Князь запнулся и посмотрел на Анастасию вопросительно. — Что-то позабыл, душа моя, где вы теперь остановились.

— На улице Арсенальной, в доме майора Голощекова… — не сразу ответила она, несколько ошарашенная таким финалом первой интимной встречи со Светлейшим.