Калуга первая (Книга-спектр) - [43]
Леонид Павлович недоумевал: зачем режиссер так настоял на подключении зрителей? Какой-то неуместный диспут. Но любопытно все-таки посмотреть на того, кто не выдержит искушения. Барнилов разгуливал в зале и не унимался. Его призыв звучал уже как осуждение.
- Неужели мы такие трусливые? Чего мы боимся?
- А мы и не боимся! - разорвалась долгожданная бомба.
Леонид Павлович вздрогнул. Ему показалось, что это заявил он сам. Он скосил глаза и не увидел Светлану Петровну на месте. Она, наступая на ноги сидящим, устремилась на сцену.
- Подсадная, - прошептал кто-то сзади.
"Она делает из меня идиота! Боже, что она творит!" - втянул голову в плечи Леонид Павлович.
Электрический разряд пронзил его тело, захотелось тут же провалиться, вынестись вон из зала, отречься от Светланы Петровны, навеки забыть весь этот позор.
- Я хочу сказать, - продолжала уже со сцены Светлана Петровна, - что хотя наше правительство...
Зал онемел. Как только Леонид Павлович не поседел. Он впервые испытал предынфарктное состояние. Нет, не то что был не согласен с её доводами (тем более, что она декламировала выжимки из его собственных суждений), но так же нельзя, никуда не годится и зачем про органы и идеологию, когда здесь храм искусства, господи, так проблемы не решаются!
Актеры бледнели и цепенели по мере того, как Светлана Петровна расходилась. Барнилов пытался угомонить свою жертву. Какой там! Теперь она была неуправляема. Она только тогда сошла в притихший зал, когда выплеснула все, что слышала и знала. Она была бледна, но несказанно довольна, ей посчастливилось вкусить истинное наслаждение, небывалое ещё в её жизни. Переступила.
Вот эту идиотическую потребность в авантюре Леонид Павлович всегда в ней чувствовал, всегда вовремя гасил излишки эмоций, и вот не досмотрел все же!
На сцене Барнилов пытался сделать одну из своих обаятельнейших улыбок, но это у него плохо получалось. Зрители смотрели в пол, будто на сцене произошло нечто непристойное. Начавшие розоветь актеры бросали демократические шуточки, но зал безмолвствовал.
- Ну и что! - воспалился Барнилов, - вот видите, человек говорит, как думает. Главное, сказать, чтобы не мучиться. Так чего мы боимся? ухватился он наконец за спасительную фразу и ослепил улыбкой. - Теперь все убедились, что одной критикой и словами ничего не изменишь. Так будем же искать пути для действенного решения проблем, давайте не говорить, а трудиться, каждый способен на своем месте горы свернуть.
- Важно, чтобы слова не расходились с делом, - поддержал из глубины зала оттаявший актер.
- Вот видите, какие у нас женщины.
Послышались смешки.
- И никто, как вы убедились, ничего против. Ничего страшного не произошло! Так чего мы боимся? - он сделал долгую паузу, - Пусть этот вопрос останется открытым!
Спектакль продолжался.
За вспотевшей спиной Леонид Павлович снова услышал: "Видно сверху разрешили, подсадная." Эту фразу расслышал и Барнилов, он открыл рот, хотел возразить, но передумал, видимо решил - пусть так и считают, коли хочется.
Леонид Павлович не мог видеть Светлану Петровну. В антракте он шепнул ей: "Дуй сейчас же домой!" и стал прохаживаться в фойе, разглядывая портреты. Но Светлана Петровна не отставала.
Подходили знакомые, ехидничали:
- Леонид Павлович, Светлана Петровна подрабатывает в театре? - и премило улыбались.
Сам Барнилов вышел, узнав, что Светлана Петровна - жена самого Строева.
- Молодец! В горящую избу войдет! - заразительно смеялся он, пожимая руку, - Спасибо, очень мило вышло!
Леонид Павлович сводил разговоры на тему пассаж в пассаже, делал вид, что разыграл все сам, мудро подшутил над драматургом, а майка и трусы тем временем промокли насквозь. Он решил продержаться до конца, дабы не увеличивать слухи и конфуз.
Всю дорогу к дому Светлана Петровна побито семенила за ним на почтительном расстоянии. Теперь-то она поняла, что сотворила безобразие. И лишь ввиду беспредельного человеколюбия Леонид Павлович не применил рукоприкладства. По правде, у него и сил физических не осталось. Двое суток он не вставал с постели.
Но зато с того случая просочилась в покой и распорядок необъятная тоска. Новый дом дал трещину, и в голову к Строеву ворвался хаос. Миллионы корешков отличнейших книг вновь завладели воображением, тысячи тезисов и мудрых изречений, добро и зло слились в единый монолит, лицо непознанного Якова отражалось отовсюду. Ручка и бумага опротивели. Сердобуева обозвал дураком, а Нематод упредительно не являлся.
Как и в юности, преследовали вопросы, на которые не находил ответов. Такое чувство, будто в голове и теле начался радиоактивный распад. Мысли бегали по кругу: зачем миллионы книг и полотен, симфоний и фильмов? Как на экране дисплея появлялись столбики отпечатанных страниц и стремительно менялись строчки, не меняя смысла и не добираясь до главного. Мучили резкие слова Леночки из того прошлого, когда спорил с Кузьмой, а она встряла, и раздраженно сказал ей: "Не лезь, когда говорят люди старше и опытнее тебя." Она вспыхнула и ответила, совсем, как Ксения, точно и навсегда: "То, что вы, мудрецы, делаете, все для нас, и сколько бы вы не наделали, отмахиваясь от нас, чего бы вы тут не навозводили и не натворили, не назвали лучшим и образцовым - нам рушить, сжигать или принимать. Вы же все равно умрете!"
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.