Каллиграф - [47]

– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, чего ждать от этой хреновой поездки и что будет рассказывать хренов гид, чтобы ты знал, какого хрена ты там увидишь. – Безумный Дез скривился. – Ты точно хренов придурок.

С углового столика доносилось энергичное щелканье костяшек домино – Рой Младший оттягивался на всю катушку.

– Ну, понимаете, я просто подумал, что, если бы я знал, что будет во время экскурсии, я смог бы заранее почитать литературу, больше узнать об этих местах, – даже я понял, что это звучит отвратительно. Что это еще за литература, на хрен.

Он покачал головой и подобрал, вероятно, свой любимый тон: якобы доверительный, но звучавший почему-то совершенно как радиопередача:

– Послушай, сынок, если я расскажу тебе всю эту хренову историю, все, что я знаю о канале Гранд-Юнион – или о Риджентс-канале,[53] неважно – ты не только не получишь от этой хреновой экскурсии больше, ты получишь гораздо меньше. Потому что все, что станет рассказывать моя хренова баба на этой хреновой посудине, просто детские хреновы сказки по сравнению с тем, что знаю я. И все, что даст тебе такая экскурсия, это тоска и разхреночарование. – Он, судя по всему, по-настоящему завелся. – Черт тебя дери, если ты действительно хочешь получить мой совет, просто иди, как все хреновы люди, на эту хренову экскурсию и не выпендривайся.

– Безумный, послушай. Я хочу произвести впечатление на одну хренову пташку.

И когда я произнес эти волшебные слова, тяжелые ворота цитадели знаний распахнулись передо мной и я благодарно захромал внутрь.

В течение следующего часа или около того мой гид проявил себя красноречивым знатоком Лондона, как мне и обещали. Даже хренакер стал меньше мучить его, когда речь зашла об оригинальной архитектуре вилл, стоящих вдоль Риджентс-канала, построенных Джоном Нэшем, или о следах его влияния в архитектуре Лаймхауса. Спустя две дополнительные пинты пива, накачанный сведениями по самую макушку, я был готов уходить.

– Могу я захватить с собой сэндвичи и бутылочку вина?

– Нет проблем, приятель, – согласился Дез. – Вообще-то так не делают, ведь хренов ресторан на хреновой набережной стоит прямо рядом с причалом. Они всегда рады снабдить пассажиров жратвой для особых случаев, что-нибудь этакое. Но если моя хренова баба взбрыкнет, просто скажи ей, что я не возражал. Я там буду рядом, так что смогу унять ее, если что. Хренова старая корова.

– Спасибо, – кивнул я.

– Нет проблем, Джазз 33, действуй. Охрененно приятно, когда попадается по-настоящему заинтересованная хренова публика.

– Еще по одной?

– Неплохо бы.

Я соскользнул с табурета и заказал еще по кружке пива Безумному Дезу и Рою Младшему.

– А себе?

– Нет, с меня уже хватит.

– Ого?

– У меня дела еще сегодня, – я подмигнул. – Маленький хренов перепихончик.

– Классно.

– Охрененно классно.

– Тогда вали, – он широко ухмыльнулся.

Я осторожно пробрался через весь зал, в его дальний конец, где под потемневшим от никотина сводом медного цвета, возле покрытой кафелем стены неопределенного коричневатого оттенка, местами переходящего в темный горчичный тон, Рой Младший пытался отыграть назад деньги, которые просадил в домино. Похоже, он обрадовался поводу прервать игру, потому что с готовностью поднялся, взял предложенную пинту пива, покачнулся, кивнул, высунул язык и деловито подмигнул, потом опять покачнулся и вдруг… словно подкошенный рухнул на колени, руки его безвольно повисли вдоль тела, талия согнулась, и он мешком повалился на пол. Непосредственным результатом этой отключки стала целая череда событий, разворачивавшихся словно в замедленном кино: затрещала раскалывающаяся древесина, развалилось то, что держалось благодаря умело изготовленным пазам и столярному клею, на пол полетели чипсы и кружки с пивом, а следом за ними целая батарея пустых и полупустых бутылок, пробок и прочей дребедени, которая звенела, сверкала и крутилась на полу, раскатываясь по углам; пара мобильных телефонов ударились при падении со стола о кафельную стену, костяшки домино сыпались веером, перемешиваясь со всем остальным; стены, пол, башмаки, рубахи, брюки, а иногда и чьи-то волосы покрывались пивными брызгами. Пиво рекой лилось на всех вокруг, летело в самых неожиданных направлениях; пригоршня зажженных сигарет кружилась в воздухе; друзья Роя нырнули в разные стороны, пытаясь избежать последствий катастрофы, кто-то ударился головой о ножку стола, кто-то столкнулся с другим посетителем бара, кто-то поскользнулся в образовавшейся луже и рукой проехал по мокрой от пива стене; чей-то башмак разорвал пополам промокшую десятифунтовую банкноту, валявшуюся на полу. Потом наступило мгновение, когда все и вся замерли. Целый дождь сигаретного пепла мягко опускался на образовавшиеся руины. Затем на горизонте появился Дункан и опустил голову, чтобы как следует насладиться пивом с орешками.

О, Гранд-Юнион канал! Изобильный Дунай моих бесстыдных мечтаний! Как я мечтаю о тебе! Твои медленные заводи, в которых купаются нимфы; твои тенистые берега, где нежатся на ветвях наяды; твои сладкие воды, к которым на закате приходят единороги и зубры, чтобы утолить жажду. О, Гранд-Юнион канал, моя колыбель, мои Тигр и Евфрат в одном лице, мой мерцающий под крылом голубки Иордан, мой славный Нил, достойный поцелуя царицы! Дай мне надежду поскорее припасть к твоему лону…