Не далее как сегодня днем мы все вместе гуляли по берегу Потомака. Я села на бревно под плакучей ивой и взяла на колени Еву. Мы следили за тем, как остальные карабкаются на деревья, играют в салочки и что-то без умолку щебечут на собственном языке. Иногда я понимаю, о чем они «говорят». Собираюсь выучить язык жестов. Наверно, обезьян можно научить общаться так, как это делают глухонемые, с помощью жестов.
Сегодня днем, сидя на бревне у реки с Евой, свернувшейся клубочком у меня на коленях, я была удивительно счастлива. Теперь мне доставляют наслаждение мелочи. Позвольте мне перечислить сегодняшние удовольствия. Воздух, пахнущий яблоками. Летающие над головой ярко-красные птицы. Серебристая рыба, выпрыгнувшая из воды. Гладь реки, поблескивающая, как рыбья чешуя. Холодная, ясная, чистая речная вода, бесшумно бегущая мимо меня к морю. И Ребенок.
Зима, 43 П.К.
Я — последний, который был первым. Лакшми покинула свое бренное тело двадцать один год назад. После того как шестнадцать лет назад умерла Тедди Оттингер, мы с Джеральдиной счастливо жили вдвоем. Как тоже было задумано с самого начала.
Сегодня ночью умерла и Джеральдина. Поскольку я в известной мере тоже человек, меня опечалила ее смерть. Но ей не было смысла еще один день оставаться в человеческом теле. Наша работа закончена. Вскоре я соединюсь со всеми ними в Вайкунте.
Ныне на пороге самой священной из эпох стоит целая новая раса браминов. Сидя в этом холодном, заброшенном доме, я слышу пение, молитвы и радостные крики новых наследников Земли, моих верных союзников в войне с Раваной, потомков Джека и Джилл, которым я теперь завещаю Золотой Век. Разве я не величайший из великих? Не повелитель песен, не повелитель жертвоприношений?
Я — дыхание. Я — дух. Я — верховный повелитель. Я один был до всего, я есмь и пребуду. Нет никого выше меня. Я вечен и не вечен, видим и невидим. Я — Брахма и не Брахма. У меня нет ни начала, ни середины, ни конца. Когда настает время конца, я разрушаю все миры.
Я — Шива.
