Вбежала Ксаверия, сияющая, словно шла к венцу.
— Нет, вы только послушайте, небывалая вещь, послушайте — мой Филипп окотился. Я думала, что это кот, а это кошка, окотилась, у нее трое котят, вы только полюбуйтесь, что за картина, какое очарование. Только как теперь ее называть — Филиппка, Филиппинка?
Она смущенно умолкла, заложила руки за спину.
— Простите, может быть, я не вовремя? Что-нибудь случилось, сохрани бог?
— Бартек умер, — сказала мать, обращаясь к столу, покрытому старой скатертью.
Ксаверия отступила на шаг, замахала руками.
— Снова? Снова умер?
— Пани Ксаверия, прочтите заупокойную молитву.
Ксаверия преклонила колени, торопливо перекрестилась и, воздев глаза, долго шевелила губами. За дверьми, которые вели в мансарду, пищали котята.
ОТ ЛЕТОПИСЦА
После объявления амнистии в связи с победой на выборах в Законодательный сейм вышел из подполья Винцентий Новак, «Модест». Он воспользовался великодушием народной власти. Впрочем, его руки не были обагрены кровью. Он только подстрекал, вербовал, преследовал, принуждал. И его никогда не терзали досужие сомнения, кому позволено, а кому не позволено жить.
Магда иногда говорит сыну, что если бы дяде Бартеку больше везло, он сейчас был бы уже генералом. Миколай пожимает плечами: генералом? Он, Миколай, хочет изучать химию. А пока что поступил в техникум. Учится выше среднего. Дядя Бартек — это уже история. Только летописцу кажется, что эта история современная. Но летописец человек пожилой. Он с дядей Бартеком сидел о школе на одной парте.
