Калигула - [138]
Не знала она, что немало потратил дядя сестерциев, раздавая их сенаторам. Рвался быть во главе тех, кто поздравит Калигулу с избавлением от опасности. Своего добился. Был принят Калигулой с почетом. Чем не победитель? Избавился от сестер, каждая из которых представляла собою угрозу, получи она достойного мужа в придачу. Такого, как Лепид, например…
И, однако, случился с дядей конфуз, да какой! Подтвердил он свою репутацию семейного шута. Оставшись с Калигулой наедине, стал в чем-то убеждать императора. Говорили, упомянул он Птолемея Мавретанского[321] в разговоре, слышали люди, из тех, у кого ушки всегда на макушке. И в дворцах-то стены имеют уши, а уж в бревенчатых избах, столь любимых императором, тем более!
Калигула раскричался в ответ, распалился. «Нет у меня больше сестер, а ты и вовсе без родни меня оставишь!».
И, по приказу разгневанного окончательно императора, выкупали Клавдия, прямо в дорожной одежде, как был, в реке!
Тяжко, конечно, для такого, как Клавдий, благодетельствовать, чтоб получить такую благодарность! Вновь быть осыпанным насмешками. Вновь быть ошельмованным, к тому же на глазах у сенаторов, которые своей чести не имея, чужую особенно ненавидят…
А что делать? Ведь еще не самое страшное с ним случилось. Племянник ожесточил свое сердце. Как-то почувствовалось это сразу. Казнь за казнью, расследование за расследованием. Там, в Риме, возрастала ненависть к нему, убийце близких. Его это не волновало. Он принимал решения. Он был угрюм и сосредоточен на делах.
Дядя попытался было племянника вразумить. Несмотря на купание свое холодное, на страх, не менее холодивший сердце, чем вода в реках. Как только Калигула чуть успокоился, он призвал Клавдия к себе. Не извиняться, конечно, но желая быть прощенным. И, почувствовав это движение к себе в обращении племянника, дядя заикнулся было о том, что пора бы остановиться. Справедливость справедливостью, но она ведь уже восторжествовала. Любовью встретил Рим когда-то Калигулу, следовало проявить теперь ответную. Хватит крушить и ломать. Довольно, иначе обернется любовь ненавистью.
— Пусть ненавидят, лишь бы боялись, — ответил племянник.
«Oderint, dum metuant». Он больше не желал быть любимым! Любовь оборачивалась болью, бедой, смертью. Все остальное тоже могло изменить ему, он привык к изменам, но если не любишь, то это хотя бы не больно!..
Принцепс с головой окунулся в работу. Он строил форт, получивший название Преторий Агриппины, еще один на Нижнем Рейне, Лауриум. Он проводил учения в легионах. Он терпел лишения вместе с солдатами. Он ел то, что ели они. Спал по нескольку часов в сутки. Теребил своих легатов. Даже зима не стала препятствием к ряду военных действий.
В Лауриуме нашла Калигулу радость; не ждали уже такой! По этому поводу устроил Калигула праздник!
Он выстроил два свои легиона, в каждом по десять когорт, на поле возле форта. В боевом порядке: в две шеренги, по пять когорт в каждой. Принцепс выехал навстречу легату Внутренней Германии, Публию Габинию Секунду. Они встретились на середине поля, между двумя легионами, и Калигула спешился, чтоб приветствовать легата. Он прижал легата к сердцу, он целовал его по-братски. С величайшей почтительностью принял он из рук полководца святыню: орла семнадцатого легиона. И видели те, кто в передних рядах, и кто в задних: целовал Калигула орла легиона. И видели те, что в передних: слезы катились по лицу молодого принцепса.
Когда он был совсем маленьким, легионеры звали его «сыном лагеря». Так оно и было, он и был сыном лагеря. Теперь стали звать «отцом войска»…
Семнадцатый! Восемнадцатый! Девятнадцатый!
Кто не знал, не помнил эти номера, обреченные на забвение? Безвозвратно утерянные в Тевтобургском лесу легионы. Больше никогда армия Рима не встанет под эти номера. Больше никогда не будет таких легионов у Рима. Но все, кто погиб в том лесу, нынче вернулись в строй, они здесь, они с нами! Потому что орел последнего из них вернулся, наконец, сегодня. Он с нами!
Вар Квинтилий и легаты легионов, нашедшие смерть от собственных мечей, вы с нами! Войсковые трибуны, префекты и кентурионы-примипилы[322], казненные Арминием! Вы снова с нами сегодня!
О боги милостивые, боги Рима и завоеванных римлянами стран! Боги преисподней! Если достоинство, мужество, честь хоть как-либо ценимы вами: да будет обласкана Вами душа аквилифера[323] семнадцатого римского легиона!
На исходе третьего дня сражения, когда уже не стало Вара, когда остальные военачальники либо избрали ту же честь, мечом найдя сердце, либо, уже не сражаясь, а обороняясь, уходили к Рейну с остатками разбитых легионов… Когда готовили дикари виселицы и ямы, точили топоры, готовя жертвы своим богам, а кое-где уже даже стрелами прикрепляли отсеченные головы к деревам для устрашения легионов… Когда уже орлы двух легионов стали добычей херусков во главе с ухмыляющимся предателем-Арминием…[324]
Кто, как не он, Арминий, знал, что орлы легионов — лучшая добыча, вырванная у римлян! Он охотился за ними, он их искал; искал не менее горячо, чем смерти Вара. Что Вар? Рим — не Вар Квинтилий! Рим — это легионы, на острие меча несущие свою страну повсюду! А сердце легиона — его орел.
«Барнаша» («сын человеческий» на арамейском языке) — книга прежде всего о Христе. Именно так он предпочитал именовать себя.Вместе с тем, это книга о разных культурах и цивилизациях, сошедшихся на стыке веков то ли в смертельной ненависти, то ли во всепобеждающей любви друг к другу.Египет, изнемогший под бременем своей древности, уже сошедший с мировой сцены, не знающий еще, что несмолкающие аплодисменты — его удел в истории времен и народов.Взлетевший на самую верхнюю точку победного колеса Рим, и римлянам еще не дано понять, что с этой точки можно теперь лететь только вниз, только под уклон, лихорадочно, но безуспешно пытаясь спасти все, что дорого сердцу.
Понтий Пилат, первосвященники Анна и Каиафа, гонители Христа — читатель, тебе знакомы эти имена, не правда ли? И Ирод Великий, и внучка его, Иродиада. А Саломея все еще танцует в твоем воображении роковой танец страсти и смерти…
Русская сказка из жизни конца первой половины 19 века. Сказка для взрослых, с философским подтекстом в доступном нам объеме.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие исторического романа итальянской писательницы разворачивается во второй половине XV века. В центре книги образ герцога Миланского, одного из последних правителей выдающейся династии Сфорца. Рассказывая историю стремительного восхождения и столь же стремительного падения герцога Лудовико, писательница придерживается строгой историчности в изложении событий и в то же время облекает свое повествование в занимательно-беллетристическую форму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.