Калейдоскоп - [7]

Усталые сонеты

(Подражание Марциалу)

1.

Как я устал, как дьявольски устал!

Прикинуться быть может древним греком?

Или по книжным поскрести сусекам,

Как лис голодный шарит по кустам?

Элладу я припомнил неспроста:

Кто предпочёл сыр козий чебурекам,

Тот знает, как играет человеком

Античный Рок, богам заткнув уста,

А человек играет на трубе…

И снится: я – Катулл, а не В. Б.,

Пишу стилом, покусываю фиги

(Не те, – в карманах, нет, те, что растут

На дереве) И, окунувшись в пруд,

Лежу в постели и листаю книги.

2.

Лежу в постели и листаю книги.

А за окном размокшая зима.

И кривятся панельные дома,

И каблучками цокают задрыги,

Найди-ка Ариадну среди них,

Чтобы сквозь лабиринт косых столетий

Уволочить в античность строчки эти,

Клубком разматывая каждый стих,

И сразу станет ясно, что опять

Едва ли доведётся созерцать

Роскошные движенья Каллипиги,

Поскольку оборвёт мой чуткий сон

Не аполлоновой кифары звон,

А Цезаря тяжёлые калиги.

3.

…А Цезаря тяжёлые калиги,

Когда-то Рубикон перешагнув,

Подковами гремя на всю страну

Республике отсчитывали миги,

Но Юлий что-то проморгал, ей-ей:

Зарезали! (Ему бы – той сноровки,

С какой кавказских сапожков подковки

Чуть чиркая, шли вверх, на мавзолей!)

Но всё течёт, как Гераклит сказал,

И претендентов притекло немало:

Друг друга топчут, как шакал шакала, –

И (хоть Калигула их обскакал)

Всей кодлой топая, кто как попало,

Уже гремят в гранитный пьедестал.

4.

Уже гремят в гранитный пьедестал,

Калигулы изящные штиблеты,

(Хотя уж эхо вкрадчивое это

Не вяжется со словом «грохотал».)

Банально быть в России фараоном…

Откуда ж взялся он, когда и как –

Старательно работавший шпионом,

Чиновник, Крошка Цахес, Вурдалак…?

Он, красный лак едва прикрыв побелкой,

Пошёл, отнюдь не притворяясь целкой,

Служить и кланяться… Ведь неспроста

То патриарху он, то патриотам

То олигархам, – всем лизал с охотой.

Ещё ступенька. Две. И вот он вста…

5.

Ещё ступенька, две и вот он встал

Воистину народное явленье!

Наверно, компроматов, накопленье

Позволило мартышке без хвоста

Прибрать к рукам всех, тех, кто подпоёт

Затёртый гимн. Но, очумев от вони,

Он самого-то главного не понял:

Давно пора переизбрать народ!

Одна беда на этом ждёт пути:

Где счётную комиссию найти?

Равно медлители и торопыги

Знакомый кажут нам мордоворот,

Ведь каждый вор сегодня – патриот!

И листьями посыпались интриги.

6.

И листьями посыпались интриги.

Всё как всегда. (Чего ещё и ждать,

Коль снова по карманам прячем фиги?)

На просьбу Николая описать

Одним недлинным словом всю Россию,

«Воруют» – так ответил Карамзин.

(Будь в золоте, дружок, или в грязи –

Кто смог бы – лаконичней и красивей?)

Ну а сегодня, что ж, перед концом

Всё той же красной Матушки-задрыги,

Сказать о ней? Каким одним словцом

Чиновники зовутся и барыги?

«Кто был ничем…» стал крупным дерьмецом,

И снова – мародёры и сквалыги!

7.

И снова мародёры и сквалыги

Кривыми челюстями рвут куски

Прогнившей государственной доски

Её не отличая от ковриги.

И только слышен за ушами свист:

Забыв, что есть на свете нож и вилка,

С ладони жрёт и поп и коммунист,

И нувориш и школьная училка,

Такого единенья суть – проста:

Шпана прёт из под всякого моста,

Тряся обрывками трехцветной ленты,

Спеша покруче захватить места;

И тут же бывшие интеллигенты

Толпятся в предвкушении поста.

8.

Толпятся в предвкушении поста

Слегка литературные чинуши,

И Чичиковым скупленные души

Вылазят из-за каждого куста.

Погромче ахинеи колокольной

Пижоны-сочинители звучат

То недопрозой дохлых верлибрят,

То рифмой утомительно-глагольной –

Куда там задержаться над строкой!

Нет, пёстрых нéлюдей триумф такой

Не смог бы написать ни Босх ни Кранах.

По городам гуляют упыри,

И – жадные трамвайные хмыри –

Минуты шарят у души в карманах.

9.

Минуты шарят у души в карманах,

Воруют крошки от чужих цитат

(Из них – потом – поэмы сотворят,

Не говоря о пьесах и романах!)

В заботе о читателях-баранах,

Чтоб винегрету дать пристойный вид –

Монтаж, коллаж, комар и меламид –

Кибировы пасутся на болванах!

И с явственным остутствием лица

Цитируют друг друга без конца,

(Не только на Руси – во многих странах

Инфляцией задавлена строка!)

Державин, помогите мне, пока

Год практикуется на барабанах!

10.

Год практикуется на барабанах:

Ура – не тот, так этот юбилей,

На всех на них и слов не хватит бранных!

И точно не понять, хоть околей

Кто там платочком вам сегодня машет?

Хоть Солж, хоть Пугачёва, хоть Таpзан,

Пелевин тоже лезет на экран…

И телевизор стал Пророком вашим,

И в левом ухе правою ногой

Скребёт художник тот или другой:

Картины нет, но есть большая рама

В ней унитаз, на нём повязан бант,

Вот «инсталляция». Она ж – реклама…

А каждый день – как мелкий спекулянт.

11.

А каждый день – как мелкий спекулянт,

Случайно ухвативший миллионы,

Так в Мексику забравшись, нищий гранд

Сокровища грузил на галлионы.

Но то шестнадцатый, как будто век.

Ну что ж, отбросим полтысячелетья,

И поглядим, какой же это плетью

Ускорили у нас событий бег?

Метлой опричной? Палкою Петра?

Баландой лагерной и тем «уррра!»,

Тем, на которое ещё осталось

Надеяться России? Вот бы тут

Заделать им козу – да не поймут!

(Я б отдохнул, когда б не эта малость!)

12.

Я б отдохнул, когда б не эта малость:

Как правило, не жалует народ

Историю, что голышом осталась,

Приняв весьма дурацкий оборот