Калевала - [16]

Там ты вырастешь прекрасно,

Там ты сделаешься сильным,

Станешь ты мечом для мужа

И застежками для женщин!"

В тот же день и в тот же вечер

Из болот железо взяли,

Там на дне его отрыли,

Принесли его к горнилу.

Положил кузнец железо,

Поместил в огонь горнила

И мехи привел в движенье,

Трижды дуть их заставляет.

Расплавляется железо,

Размякает под мехами,

Точно тесто из пшеницы

Иль для чёрных хлебов тесто,

Там, в огне кузнечном сильном,

В ярком пламени горнила.

И воскликнуло железо:

"О кузнец ты, Ильмаринен,

Унеси меня отсюда,

Здесь меня терзает пламя!"

Так ответил Ильмаринен:

"Коль тебя отсюда выну,

Может, станешь ты ужасным,

Станешь слишком беспощадным,

Своего порежешь брата,

Сына матери поранишь".

Поклялось тогда железо,

Поклялось сильнейшей клятвой

Пред горнилом, наковальней,

Перед молотом кузнечным,

Говорит слова такие

И такие молвит речи;

"Есть деревья для пореза,

Можно сердце рвать у камня.

Я не буду резать брата,

Сына матери не трону;

Жизнь моя приятней будет

И житье моё привольней,

Если к людям попаду н,

Послужу ручным орудьем,

Чем свое мне племя резать,

Чем своих родных мне ранить".

И кузнец тот, Ильмаринен,

Тот кователь вековечный,

Из огня железо тащит,

Положил на наковальню,

Бьет его, чтоб стало мягче,

Вещи острые кует он,

Топоры кует и копья,

Вещи разные сковал он.

Но еще железу мало,

Надо бедному прибавить:

Не готов язык железа

И не вырос рот у стали,

Ведь не закалить железо,

Коль не намочить водою.

И кузнец тот Ильмаринен

Сам об этом поразмыслил,

Положил золы немного,

Щелоку чуть-чуть прибавил

В жидкость для закалки стали,

В сок для крепости железа.

Языком он смесь отведал,

Про себя он рассуждает,

Говорит слова такие:

"Эта смесь не обратится

В жидкость для закалки стали,

В сок для крепости железа".

Вот с земли пчела взлетела,

Синекрылая из травки

Полетав, остановилась

У кузнечного горнила.

И кузнец промолвил слово:

"Пчёлка, быстрый человечек!

Приноси медку на крыльях,

Языком достань ты сладость

Из шести цветочных чашек,

Из семи верхушек травных,

Чтобы сталь мне изготовить,

Чтобы выправить железо!".

Слышит шершень, Хийси птичка,

Услыхал он эти речи:

С кровли кузницы смотрел он,

На бересте кровли сидя,

Как калилась сталь в горниле,

Как готовилось железо.

С быстротой летит оттуда,

Сыплет ужасами Хийси

И приносят змей шипенье,

Черный яд гадюки злобной,

Муравьиный яд приносит

И сокрытый яд лягушки

В жидкость для закалки стали,

В сок для крепости железа.

А кузнец тот, Ильмаринен,

Вековечный тот кователь,

Пораздумал и помыслил,

Что та пчёлка, прилетевши,

Сладкий мёд ему приносят,

Мёду в сотах доставляет,

И сказал слова такие:

"Рад, что принесла мне это

В жидкость для закалки стали,

В сок для крепости железа".

Сталь туда он погружает,

Погружает и железо,

Из огня железо вынул,

Из горнила сталь он поднял.

Вышла сталь оттуда злою,

Злобным сделалось железо

И нарушило присягу,

Как собака, съело клятвы;

Без пощады режет брата

И родных с ужасной злобой,

Заставляет кровь струиться

И бежать из раны с шумом.

Закачал старик на печке

Бородой и головою;

"Знаю я теперь начало

И коварный нрав железа.

Злое, жалкое железо,

Ты, изгарина дрянная,

Сталь с могуществом ужасным!

Так-то ты росло на свете,

Так-то сделалось ты страшным,

Чересчур уже великим!

Ты ведь не было великим,

Ни великим, ни ничтожным,

Ты ведь не было красивым,

Прежде не было могучим,

Молоком новорожденным

Ты покойно исходило

Из сосцов прекрасных девы,

Из девичьей полной груди

На краю обширной тучи,

Посредине небосвода.

Ты ведь не было великим,

Ни великим, ни ничтожным,

Как ты было словно влага,

Словно струйка ключевая

На хребте болот широких;

У крутой скалы, в уступе,

Ты комком земли лежало,

Ты лежало пылью ржавой.

Ты ведь не было великим,

Ни великим, ни ничтожным,

Как тогда тебя в болоте

И олень и лось топтали,

Как тебя давили волки

И медведь царапал лапой.

Ты ведь не было великим,

Ни великим, ни ничтожным,

Как тебя из топи вынул,

Потащил из почвы черной,

Прямо в кузницу доставил,

Бросил к горну Ильмаринен.

Ты ведь не было великим,

Ни великим, ни ничтожным,

Как изгарина, шипело,

Кипятком ты клокотало

В страшном огненном пространстве,

Как клялось ты страшной клятвой

Перед горном, наковальней,

Перед молотом кузнечным,

Пред горячим дном горнила,

Где кузнец тогда работал.

Ныне ль ты великим стало,

Сильной ярости достигло,

Клятву страшную забыло,

Честь свою, как пёс, сожрало:

Свой же род ты полосуешь

И своих родных кусаешь?

Кто ж тебя ко злу понудил,

Кто внушил дела дурные?

Твой отец иль мать родная,

Был ли то твой брат старейший

Иль сестра твоя меньшая,

Или кто другой из рода?

Не отец, не мать родная

И не брат родной старейший,

Не сестра твоя меньшая

И никто другой из рода;

Ты само — источник бедствий

Ты — начало дел ужасных.

Вот, смотри свою работу

Да приди беду поправить;

Иль скажу твоей родимой,

Я пожалуюсь старухе.

Много матери заботы,

Тяжело бывает старой,

Если сын дурное сделал,

Если дерзко поступил он.

Не хлещи ты, кровь, потоком.

Ты не бей струёю теплой,

Перестань на лоб мне брызгать,

Обливать мне грудь потоком;

Как стена, ты стань недвижно,

Как забор, ты стой спокойно,

Стой, как меч, упавший в море,

Как во мху стоит осока,

Как стоит на поле глыба,

Как скала средь водопада.

Если ж непременно надо,

Чтоб ты быстро устремлялась,

Ну, так двигайся ты в мясе,