Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Летне-осенние праздники - [11]
Иногда предавали огню жаб, ужей, «чтобы избавиться от всякой скверны». В некоторых городах средневековой Франции в день Сен-Жана устраивали жестокое зрелище: сжигали в огне костров живых черных кошек, а иногда и лисиц, так как верили, что в этих животных воплощаются ведьмы. Эти изуверские действия, характерные для пронизанной суевериями эпохи средневековья, возникли под влиянием ожесточенной борьбы с «ведьмами», которую вела церковь. Позже XVII в. упоминаний об этом уже не встречалось>{73}.
Утром, когда костры догорали, каждый принимавший участие в игрищах старался унести домой головешку или уголек. У догорающего костра молодежь устраивала борьбу за угли и головешки от ритуального огня. Наибольшей силой магического воздействия обладали, как полагали, части от догоревшего центрального шеста, вокруг которого обычно укладывали топливо для костра. Головешки и угли бережно хранили в течение года как оберег от молнии, пожара и всяких бед. Чтобы предохранить посевы от града и других стихийных бедствий, головни разбрасывали на полях. Искрам, высекаемым из непогасшей головни, приписывали магическое свойство влиять на урожай. В Лимузене крестьяне ударяли головней по камню и приговаривали: «Сколько искр, столько повозок репы, большой, как головня, вкусной, как пирог»>{74}. Тлеющие угольки бросали в колодцы, чтобы «очистить воду», чтобы «вода не иссякла».
Профилактическое и благотворное действие приписывалось и золе от костров Сен-Жана, которую часто разбрасывали на полях, примешивали к семенному зерну. Пастухи посыпали этой золой дорогу, по которой прогоняли скот, «чтобы отвести болезни ног у скота». Пеплом костра метили животных.
Все приведенные выше сведения об обрядах, совершавшихся у костров Сен-Жана, показывают, что побудительным мотивом их была вера в сверхъестественные свойства огня, прежде всего очистительные.
Обычай разжигать костры в день Сен-Жана или в дни от Сен-Жана до св. Петра был распространен в большей части Франции, но не повсеместно. На востоке страны выделяется значительная зона, где их зажигали в период весеннего карнавала. В районах соприкосновения этих зон костры разжигали дважды в год. Этот же обычай соблюдался во Фландрии, в провинциях Мэн и Анжу, а также в отдельных альпийских областях>{75}.
Интересно отметить, что церковь во Франции не осуждала обряд разжигания костров. Она пыталась приспособить этот обряд к церковному ритуалу, объяснить его как ликование по случаю рождения Иоанна Крестителя, хотя этот обряд далеко не всегда связан непосредственно с культом Сен-Жана (на карте Савойи, где было проведено специальное исследование, местности, носящие имя святого, и области, где принято разжигать костры, далеко не всегда совпадают)>{76}.
Отношение церкви к обряду разжигания костров отражено в церковных документах XVII в. В «Популярном наставлении, касающемся происхождения и способа устройства костров в честь рождения Иоанна Крестителя…», обряд разжигания костров накануне дня Сен-Жана считается законным, «но при условии изъятия из него заблуждений и беспорядков». Среди «заблуждений» в документах перечислены: обычай прогонять мимо костров скот, уносить головни, угли и пепел костра, носить связки трав, бросать их в костер или окуривать в его дыму. Чтобы искоренить языческую основу обряда, инструкция предписывала церковным властям самим организовывать общественный костер в каждом приходе.>{77} В этом случае привилегия зажигать костер принадлежала служителям церкви, они же в свою очередь передавали эти функции представителям местной власти.
В тех местностях, где церковь не взяла в свои руки управление этим народным обрядом, забота о разжигании огня часто лежала на самом старшем в приходе или в деревне. В некоторых местностях честь разжигать костер предоставлялась жениху и невесте или молодоженам, на которых, как полагали, передавалась таким образом плодоносная способность огня>{78}.
Если до XVII в. старинные дохристианские представления в духовном мире француза занимали большое место и церковь в борьбе с ними прибегала к запретам совершать те или иные магические действа, то позднее, в XVII–XIX вв., тактика церковных властей изменилась и многие магические акты получили новую окраску: костры окропляли святой водой, окуренные в их огне цветы и ветки, головни, угли и пепел отныне рассматривались как христианский символ>{79}.
Праздник Сен-Жана во Франции был элементом национальной общественной жизни. Костры раскладывали не только в деревнях, но и во всех городах. В Париже в каждом квартале, на площадях и набережных зажигали свои костры, к которым направлялись торжественные процессии, возглавляемые священниками. Нередко на церемонии присутствовал король и сам подносил зажженный факел к костру. Народное веселье и игры начинались после того, как священник и представители власти удалялись.
После Великой французской революции, празднуя Сен-Жана, народ танцевал у потешных костров и пел революционные песни «Çа ira» и «Карманьолу»>{80}.
Обряд возжигания костров сохранялся во Франции довольно долго. И хотя первоначальный смысл действий, совершаемых у костра, был утрачен, обряд, как и любой праздник, сохранял свое значение в качестве организующего момента в общественной жизни.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Имя историка и этнографа С. А. Токарева известно читателю по книге «Религия в истории народов мира», которая пользуется огромной популярностью. Предлагаемое издание знакомит читателя с работами С. А. Токарева, посвященными происхождению религии и ее ранним формам. С некоторыми из них любители истории познакомятся впервые. Книга рассчитана на всех, кто интересуется историей культуры и религии.

Настоящая книга — монографическое исследование, посвященное подробному описанию и разбору традиционных народных обрядов — праздников, которые проводятся в странах зарубежной Европы. Авторами показывается история возникновения обрядности и ее классовая сущность, прослеживается формирование обрядов с древнейших времен до первых десятилетий XX в., выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения Европейского материка или региональных групп. В монографии дается научное обоснование возникновения и распространения обрядности среди народов зарубежной Европы.

Монография — четвертый, последний, выпуск серии «Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы». В нем освещается история происхождения и развития обычаев и обрядов в странах западной Европы, показываются исторические корни основных календарных праздников, описываются ритуалы этих народных празднеств — развлекательные, игровые моменты и т. д.

Книга представляет собой монографическое исследование, посвященное подробному описанию и разбору традиционных народных обрядов — праздников, которые проводятся в странах зарубежной Европы. Авторами показывается история возникновения обрядности и ее классовая сущность, прослеживается формирование обрядов с древнейших времен до первых десятилетий XX в. выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения европейского материка или религиозных групп. В монографии дается научное обоснование возникновения и распространения обрядности среди народов зарубежной Европы.

Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.

Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.

Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.

Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.

Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .

Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.