Календарь Русской Революции (Май) - [3]

-,,- Погромы в Муроме, Казани, Симбирске и др. городах. Избиение демонстрантов, празднующих 1-е мая.

-,,- В СПБ убит комендант Петербургского порта ген. Кузмич.

2.

1879. Указ о вооружении полиции револьверами после покушения Соловьева.

1885. Вооруженное сопротивление С. Лисянского в Харькове, - он убил частного пристава, ранил жандарма. При обыске у него найдены бомбы. Накануне на улице был арестован П. Антонов, живший вместе с Лисянским.

3.

1881. Погром в Одессе.

Погром продолжался почти непрерывно два дня, при чем громилы без всякой помехи совершили свое дело. Только на третий день погрома начались аресты. Арестованных (около 800 человек, между которыми 150 евреев, задержанных за попытку сопротивления громилам) вывезли на трех баржах в море и нещадно там избили.

1902. Казнь Балмашева в Шлиссельбургской крепости.

3-го мая 1902 г. в Шлиссельбурге был казнен Степан Валерьянович Балмашев, член Боевой Организации партии социалистов-революционеров, писавший в прощальном письме к {126} родителям, что он умирает "твердым и спокойным", "неизмеримо счастливым" от возможности "принести свою жизнь в жертву великому делу облегчения участи трудящихся и угнетаемых", в "светлом состоянии духа и блаженном самочувствии от сознания выполненных требований совести"...

Нравственный облик С. В. слагался под преимущественным влиянием его отца, старого народника, хотя и застывшего в своем политическом развитии на довольно элементарной стадии, но человека, умевшего сильно влиять на молодежь своим вечно-юношеским энтузиазмом, душевной теплотой, мягкостью, вниманием к людям, ригористическим отношением к вопросам личной нравственности и революционной проникновенностью.

Записанный даже в метрике "сыном государственного преступника", С. В. рос в атмосфере вечных скитаний, жандармских нашествий и т. п., впечатлительным и не по летам вдумчивым мальчиком. Получая всегда на все вопросы встревоженного детского ума прямые ответы от отца, принципиально относившегося к нему, как к взрослому, как к человеку, - маленький Степан еще лет шести-семи мечтал о том, чтобы со своими сверстниками, детьми бедняков, "пойти с барабаном на Кокуева (местного богача), чтобы отдать его богатство бедным семьям".

Общение, во время многочисленных скитаний, с природой во всех ее видах - то в виде снегов холодного севера, то гор сурового Зауралья, то простора широкой Волги, то красоты малороссийских степей и Днепра- еще более развили в нем мечтательно-романтический склад. В гимназии С. В. начал рано издавать гимназический журнал и вступил, благодаря своему честному, прямому, открытому характеру в ряд диспутов и столкновений с учителями и начальством, так что лишь с большим трудом удается ему окончить курс. В старших классах гимназии и затем в университете он погружается в атмосферу дебатов о марксизме и народничестве, при чем сначала является самым крайним народником старого типа; затем у него начинается перелом и временное, хотя и неполное, но довольно сильное увлечение марксизмом. Он, не бросая самой напряженной деятельности в студенческих организациях, начинает проникать в рабочие кружки; за участие в беспорядках идет, согласно Боголеповскому "положению", в солдаты.

Он сближается затем сначала с с. д. организациями, при чем даже {127} участвует в создании Крымского с. д. союза, а затем и с организациями с. р.; прежде чем окончательно пристать к последним, организует внепартийные организации: из студентов и рабочих "Киевский союз социалистов" и затем, годом позднее, "Саратовский ремесленный тариф". Он пытается и писать и выступать с рефератами, но влияние его покоится не на теоретических или литературных талантах,-в этой области он обнаруживает лишь средние способности, - а на кипучей энергии и замечательной цельности натуры, как бы высеченной из одного куска гранита.

Чуждый всякой фразы, необычайно искренний, с открытым характером, порою даже грубовато-прямой, он был очень любим товарищами, наделившими его характерной кличкой "старовера". Стремясь к самой интенсивной и острой борьбе, имея перед глазами пример "смелого сокола" П. Карповича, он все больше и больше мечтает о терроре.

В написанном около этого времени рассказе "Решение Николая", носящем явно автобиографический характер, он довольно ярко рисует внутреннюю нравственную борьбу, происходящую в душе мягкого и кроткого от природы человека, готовящегося стать террористом. Абсолютная нравственность, блюдущая самодовлеющую моральную чистоту и нежную нетронутость личности, полной всепрощающей любовью и симпатией ко всему живущему, терпит в рассказе поражение и уступает суровым требованиям долга, призывающим личность закалиться, пересилить себя, развить в себе стальную твердость бойца и решимость перешагнуть через кровь, через необходимость пролить ее собственной рукой, искупая это ценою собственной жизни. Таким образом, решение уже созревает в С. В., когда встреча с Е. Брешковской и Г. Гершуни окончательно решает его участь. Он вступает в партию социалистов-революционеров, и притом именно в новообразованную "Боевую Организацию". Перед своим выступлением он пишет автобиографическую записку (позднее захваченную полицией при аресте в Саратове, в квартире Милашевского, партийного склада) и "заметки о терроре", к сожалению, по-видимому, совершенно утраченные.