Какого цвета ночь? - [50]

В 16.20 объект остановился возле кафе «Русское бистро», расположенного в Большом Кадашевском переулке. В кафе заказал пирожок с мясом и чай, но есть не стал и, забрав с собой съестное, вернулся в машину. В кафе несколько раз предпринимал безрезультатные попытки связаться с кем-то по телефону. Удалось установить, что номер абонента начинался с цифр «73». В кафе ни с кем не контактировал.

16.34. Объект выехал на своем автомобиле в сторону области. По техническим причинам (несоответствие скоростных данных «мерседеса» и «семерки», имеющейся в распоряжении группы слежения) машина была упущена из поля зрения в районе Можайского шоссе приблизительно в 16.50.

С 16.50 до 18.17 объект находился вне наблюдения.

В 18.17 его машина была обнаружена в городе Славгород на улице Парковой. Самого объекта в машине не было, визуальные попытки отыскать его к результату не привели. Опрос местных жителей показал, что объект был замечен ими примерно в 17.30 движущимся по направлению к железнодорожной станции. Далее в связи с наступлением темного времени суток попытки выяснить, чем он занимался в это время, успеха не принесли.

Только в 21.44 объект появился возле своей машины, выйдя из темного переулка. Судя по некоторым внешним признакам, он был взволнован и очень торопился.

Около 22 часов объект вновь был упущен из поля зрения по вышеуказанной причине (по некоторым признакам скорость его на трассе превышала 150 километров в час). В 23.15 его машина была обнаружена возле дома. В 23.15 наблюдался телефонный контакт с заказчиком, после чего объект никому не звонил и в квартиру никто не входил».

После свидания с матерью Ивана перевели в общую палату, отменили массированную бомбардировку мозга нейролептиками, разрешили выходить в коридор, общаться с соседями по отделению, смотреть телевизор. Трахирову было не до него. В отделении появился более занимательный случай — какой-то тип даже не с раздвоением, а с растроением личности. Этот новенький как-то особенно удачно вписывался в один из разделов диссертации, задуманной Трахировым, и потому полностью завладел вниманием врача.

На Ивана перестали обращать внимание, и ему сразу же стало намного легче. Он почувствовал, что его мозг постепенно высвобождается из многолетнего плена наркотиков и уже начинает первые робкие движения к тому, что называется разумной жизнью. Наблюдая за порядками в отделении, он с удовольствием прогуливался по коридору, подмечал мелочи больничной жизни, старался делать какие-то выводы.

К тому времени собака Найда уже ощенилась второй раз, ее брюхо оттягивали огромные соски, полные молока, а влажные глаза смотрели на людей (для нее психи тоже были люди) жалобно и просительно. Все отделение кормило Найду остатками своего скудного обеда и ласкало ее. Поскольку наступили ранние холода, главврач по просьбе больных разрешил поселить суку со щенками в прихожей, выделив для этих целей картонную коробку из-под одноразовых шприцев. Очевидно, он рассчитывал на большой терапевтический эффект, связанный с общением с животным.

Найда была страшно умной и понимала, что дальше половичка перед входной дверью ей двигаться нельзя, и ни за что не соглашалась пройти в палаты, как ни заманивали ее туда больные. Подросшие щенки были куда более отважными, чем их мудрая мать, и вскоре уже уверенно шлепали по больничному линолеуму, периодически оставляя на нем прозрачные лужицы.

Иван часто подходил к коробке и садился на корточки, наблюдая, как Найда лежит внутри с умиротворенным видом, а крошечные толстолапые кутята тычутся бархатными черными носами в ее розовый живот. Его так и подмывало схватить одного из щенков, изо всей силы прижать его к себе и убежать прочь, бежать, чтобы никто не успел отнять его живую игрушку. Но он не трогал их, он боялся. Он боялся, что одним неумелым движением задушит щенка. Он боялся, что вновь начнется ад, все круги которого он только что прошел: уколы, разговоры, бесконечная химия, плывущая по венам…

К тому же через две недели вновь приехала его мать, и Трахиров разрешил им свидания, теперь уже мало задумываясь над тем, кто является при этом катализатором, а кто реагентом. Лечащий врач больше не изъявлял желания присутствовать при встречах матери с сыном — он был поглощен раскалыванием нового пациента на предмет актуализации его сверхличностных желаний. Новенький пока упорствовал, и эта захватывающая борьба целиком занимала психиатра.

— Как хорошо, что ты приехала, ма… Я так ждал тебя…

Они встретились в холле во время тихого часа. Мать сидела на диванчике, смущенно поджав под себя ноги в стоптанных ботиках, и морщинистой рукой с набухшими венами гладила голову сына. Найда лежала в своей коробке и смотрела понимающим взглядом на сцену родительской нежности. Ее кутята, подчиняясь больничному распорядку, сонно сопели, прижавшись к материнскому теплому боку.

— Я привезла тебе то, что ты просил, — тихо произнесла мать, с болезненной любовью глядя на постаревшее и пожелтевшее лицо сына.

— Да? Где? Дай мне! — Глаза Ивана оживились и стали почти такие же, как раньше, — умные, живые.

— Скушай сначала пирожок, весь вечер перед отъездом пекла. — Мать сунула сыну в руки бумажный сверток. — С капустой, как ты любишь…