Какая она, победа? - [12]

от игр уже не получал. Раздражали болельщики. Вернее, те накачанные

пивом субъекты, которые здесь, на трибунах, находили узаконенную

традициями возможность наораться матерно и злобно, выплеснуть на кого-то

все то жестокое и тупое, что таилось в их душах. Ненавидел подножку. Удар

в спину, удар по ногам вместо мяча, прочие «секреты мастерства», когда

человек как сноп валится на землю, корчится от боли, а все бегут мимо,

потому что игра продолжается, потому что все сделано «в пределах правил».

Но без спорта после флота не мог. А если не футбол, то что же?

Однажды в горкоме комсомола узнал об организации в Оше секции

альпинизма. Вспомнил книжку Абалакова. Свои восхождения на

Сулейманку. С детства, с тех пор, как себя помнит, влекли взгляд

заснеженные пики Кичик-Алая, на которые, оказывается, тоже можно

подняться... Неужели в Оше есть альпинисты?

—Да-а, — сказали ему в горкоме, — приехал один такой фанатик из

Фрунзе. Будем проводить сборы общественных инструкторов. . Маречек,

слышал?

Тут вспомнил, что слышал. Давно, чуть ли не десять лет назад. От

32

одного парня, Митьки Чечеткина, закройщика. Тот во Фрунзе учился, в

профтехучилище, там ходил в горы. На восхождения. Митька показывал

фотографии, и надо было видеть, как он ими гордился:

—Вот мы на самой вершине! Вот Маречек. А это еще один инструктор,

Шубин... А вот я!

Так Толя Балинский оказался в горах, в ущелье Киргиз-Ата. Инструктор

из Фрунзе Боривой Рудольфович Маречек прочел несколько обзорных

лекций, вывел на практические занятия. Оказывается, есть такая штука —

техника передвижения по травянистым склонам! Есть техника передвижения

по осыпям и снегу, по льду и скалам, есть обязательное, как закон, правило

трех точек опоры, не соблюдая которое нечего делать в горах.

Потом были восхождения. На две «единички». Это дало всем

участникам право на значок «Альпинист СССР первой ступени». Значок был

красивый, с двуглавым Эльбрусом и золотым ледорубом, он надежно

привинчивался к куртке, но Толя не обольщался, понимал, какой из него

альпинист. Пока.

У Маречека на выгоревшей штормовке голубел небольшой значок

«Альпинист СССР второй ступени». Это был невысокий, плотный,

общительный человек с приятным лицом, с зачесанными назад прямыми

светлыми волосами, которые то и дело приходилось поправлять рукой.

Веселый взгляд, неистощимое желание вновь и вновь рассказывать про горы,

про альпинизм; эта увлеченность не могла не передать слушателям, не

расположить к себе.

Сами горы Толю разочаровали. Он готовился к встрече с грандиозными

скалами, с жуткими трещинами и карнизами, с теми бергшрундами и

жандармами, о существовании которых узнал еще из книжки Абалакова.

Ничего этого не было, и даже на Сулейманке он испытывал куда больше

страху, если, конечно, ввернуть с натоптанных троп.

А тут просто шли. Сначала по арчовым лесам, затем по альпийскому

лугу, по моренам, потом по крутой утомительной осыпи с раннего утра и до

33

полудня, пока идти стало некуда. Это и была вершина. На самой макушке, на

гривке рыжих скал торчала сложенная из камней пирамидка, откуда-то из-

под пирамидки, которая называлась туром, Маречек извлек заржавленную

консервную банку, насквозь пробитую то ли молнией, то ли штычком

ледоруба. В банке оказалась записка. Маречек прочел ее вслух, спрятал в

карман, написал новую, в которой также указал, кто поднялся, когда, по

какому маршруту, куда намерены спускаться, про погоду и настроение, а в

конце добавил: «Привет последующим восходителям».

Посидели на вершине, поспорили, что там виднеется в мареве

Ферганской долины, Ош или не Ош, пошли вниз, подобрав веревки, на

которых сидели и которые так и не пришлось ни разу использовать. Едва

сошли с вершины, мир словно сузился, а солнце и небо померкли, из откуда-

то чуть ли не мгновенно возникшей тучи ударила по лицам злая крупа. Но

тут же все пронеслось, и солнце засияло еще ярче, а на скалах заблестели

мокрые потеки, заискрились мхи мириадами цветовых капель, и даже

крикнуть захотелось, чтобы все содрали с голов надвинутые капюшоны,

темные светозащитные очки и посмотрели вокруг.

А многим уже не до красот природы, не до мхов, не до скал

причудливых, не до ветвящейся жилки реки и ее притоков, вспыхнувших в

предвечернем солнце чистым белым огнем: у кого кровь из носа идет, у кого

голова разболелась, а вон та девушка и вовсе расклеилась, и ребятам

пришлось взять ее под руки. Да и сами ребята словно полиняли немного, кто

зол, .кто отмалчивается, кто безразлично выбрасывает вперед ноги, не видя

куда, лишь бы скорей вниз, к палатке, чтобы стащить с ног эти обитые

железом кандалы и больше их никогда не надевать.

Вот тебе и самая легкая вершина! Вот тебе и «единичка»! Значит, не

такая уж она и легкая, «единичка А»! Значит, на «единичке Б» будет