Какао - [7]
«В Ноноалько
Средь орлов-опунций,
Средь плодов какао и в облаченье полном.
Он не погиб.
Я тепанек Куэкуэшцин;
Я Кецалькоатль — Куэкуэшцин».
Какао предлагали испить жертвам, предназначенным богу торговли Якатекутли. Эта церемония проходила во время ежегодного праздника в честь бога войны и солнца Уицилопочтли, проводимого в месяц панкецалистли («поднятия флага»). Какао предлагали жертве накануне праздника, чтобы той было «комфортно». А имперсонатору Кецалькоатля давали напиток ицпакалатль («воду, омывшую обсидиановые лезвия»), основным ингредиентом которого также было какао — возможно, вместе с галлюциногенами. Ицпакалатль служил для поддержания состояния счастья жертвы до её смерти. Уже в колониальное время Саагун зафиксировал у вернувшихся из дальнего путешествия торговцев подношение чаш с жидким шоколадом старому богу огня Шиутекутли и Якатекутли. На тихоокеанском побережье Гватемалы также прослеживается связь какао с жертвоприношениями и мёртвыми воинами. Сбор какао в этом регионе приравнивался к добыче ценных жертв, которые затем питали собой древних богов. У какчикелей в календаре было два двадцатидневных месяца, посвящённых сбору урожая какао, как то отмечал неизвестный монах-францисканец в 1685 г., и оба они в своих названиях связаны с жертвоприношениями — Nabeitoεiε («первый сбор какао или время обезглавливания») и Rucactoεiε («второй сбор или компаньон предыдущего»). При этом «toε», из которого образуются названия данных месяцев, переводится, как «кремень» — т.е. это тот материал, из которого изготавливаются режущие инструменты и оружие. В письменности майя классического периода выражение «кремень и щит» использовалось для метафорического обозначения войска правителя. Даже в наше время в ритуалах индейцев тихоокеанского побережья Гватемалы прослеживается та нить, что связывала какао с войной и жертвоприношениями.
Следует отметить, что, вероятно, какао не всегда имело связь и ассоциации с кровью, жертвоприношениями и сердцем. Возможно, такая корреляция появилась со временем. Так, например, на тихоокеанском побережье Гватемалы исследователь Освальдо Чинчилья Масариегос проследил постепенное развитие религиозных верований. Выделив стилистические особенности региональной иконографии, он отметил, что на ранних доклассических фигурках группы Паки (скульптуры людей со звериными головами или масками), где есть изображения какао, никакой связи с жертвоприношениями не прослеживается. Более того, на поздних доклассических скульптурах какао вообще подозрительно отсутствует (нет его в Исапе, Такалик-Абахе и других прибрежных городах). Затем в раннюю классику изображения какао снова появляются на курильницах из прибрежных равнин Эскуинтлы, выполненных в теотиуаканском стиле — здесь на крышках изображались мёртвые воины, преображающиеся в бабочку-хищника, которая, в свою очередь, связывается с какао различными способами. В поздний классический период происходит смена представлений и внимание переносится на сбор созревших плодов какао, что символически связывается с человеческими жертвоприношениями. Такие представления, наряду с ассоциацией с женским началом, сохраняются уже вплоть до прихода испанцев. Таким образом, нам следует понимать, что символические ассоциации какао развивались вместе с изменением религиозных верований и ритуальных практик, и все эти трансформации были непосредственно связаны с переменами в культурной и политической сферах.
Керамические свистки, изображающие пленников с какао вокруг шеи. Фото: Освальдо Чинчилья Масариегос.
Ассоциации какао с жертвоприношениями встречались не только у индейцев Месоамерики — в XVI веке Диего Гарсия де Паласио отмечал, что в доколумбовое время у индейцев пипиль из Никарагуа был обычай помечать будущих жертв бусами из какао-бобов4, перьями и зелёными камнями: «все, кто был на войне, прибывали в порядке, распевая и танцуя, и они приводили тех, кто был предназначен для принесения в жертву, со множеством перьев и драгоценностей на их ногах и руках, с нитками какао вокруг их шеи, и вели их капитаны в середине». Впрочем, эти ассоциации не должны удивлять, поскольку пипили сами когда-то мигрировали из Центральной Мексики.
Примечательно, что, несмотря на столь зловещее символическое значение, испанцы не стали запрещать использование какао, как, например, они поступили с амарантом.5 Очевидно, экономическая целесообразность оказалась сильнее идеологических соображений, и испанцы не стали полностью разрушать экономическую систему, в том числе систему сбора дани, где какао играло немаловажную роль, а подстроили её под свои нужды.
Ацтеки и другие народы региона широко использовали какао и напиток из него в похоронных обрядах. Монах Диего Дуран записал информацию о похоронах ацтекского правителя Ашайакатля в 1481 году. Вместе с ним на тот свет отправились слуги, а также богатые подношения из какао и других ценных предметов. Его тело одели в наряды бога, а жёны поднесли ему в дар пищу и тыквенные сосуды, наполненные шоколадом.
