Как «Звездные войны» покорили Вселенную. История создания легендарной киносаги - [51]

Сюжет фильма прост: два друга, Курт и Стив, звезды своего класса, пытаются решить, стоит ли им утром уезжать в колледж. Другие два их друга – полярные противоположности: Милнер, которому на голову свалилась чья-то младшая сестра и за которым гонится заезжий лихач, и незадачливый мотоциклист Терри-лягушка, одолживший машину Стива на ночь и поймавший красивую, но требовательную девушку. Позднее Лукас скажет, что три друга представляют разные аспекты его жизни в Модесто. Терри был Лукасом – неуверенным в себе любителем комиксов. Милнер был Лукасом-гонщиком. Курт был Лукасом из колледжа, собравшим вещи, чтобы отправиться в большой мир.

Сюжетные линии «Граффити» объединял Вулфман Джек – реально существовавший диджей, чьего местоположения никто не знает (так было и в Модесто – лишь позднее выяснилось, что он вещал с мощной радиовышки в Тихуане). Четыре истории пересекаются, что было необычно для тех времен, будто зритель на радиоволнах перелетает от машины к машине. Под конец появляется сам Вулфман, чтобы помочь Курту связаться с таинственной блондинкой, которую он видел через окно автомобиля. Диджей как высшая сила, как ответ на молитвы: словно студенческий фильм Лукаса «Император», но на этот раз с точки зрения радиослушателей.

Коппола был в это время занят продвижением «Крестного отца», поэтому практически не участвовал в работе над фильмом, который он официально продюсировал с Кертцем. Но благодаря Фреду Роосу, другу Копполы, который также занимался кастингом для «Крестного отца», Лукас получил, вероятно, лучший состав неизвестных актеров для режиссера, снимающего свой второй фильм. Рон Ховард и Ричард Дрейфус были великолепны. А еще был исполнитель роли Боба Фалфы, таинственного водителя, бросившего вызов Милнеру. Он исполнял небольшие роли для студии Columbia, но бросил это и освоил плотницкое мастерство, которое приносило больше денег. Его звали Харрисон Форд, и Кертц однажды серьезно поговорил с ним, после того, как тот напился в мотеле перед съемкой ключевой сцены гонки на рассвете. «Не смей больше приходить в таком виде», – сказал Кертц Форду, и с тех пор тот всегда был трезвым на площадке.

Лукас не собирался останавливать веселье или давать актерам какие-либо указания. «На площадке была очень свободная, бесконтрольная атмосфера, – вспоминает Терри Макговерн, игравший учителя. – Джордж не актерский режиссер». Макговерну пришлось постричься за несколько часов до съемки сцены с Дрейфусом, когда кто-то из группы обратил внимание, что учителя в 1962-м не носили длинные волосы. Другой актер, Чарли Мартин Смит, вспоминает, что Лукас с куда бо́льшим удовольствием описывал свой следующий фильм, чем говорил о текущем. «Мне очень нравились его рассказы, – вспоминает Смит. – Большое научно-фантастическое приключение с этими маленькими лохматыми существами, называемыми «вуки». Мы с Ричардом Дрейфусом все уговаривали Джорджа дать нам их сыграть… Потом он взял и сделал этих Вуки двухметровыми, после чего нам эти роли было не видать».

Но по большей части Лукас был на заднем плане, как Вулфман Джек. Он прятался от актеров почти в каждой сцене – под столом в кафе, на капоте машины – и позволял камерам запечатлеть то, что они могли. Частенько он засыпал во время дубля. «Я режиссировать буду в монтажной», – сказал он Рону Ховарду. Что он и сделал, но теперь не на чердаке. Он уговорил Копполу купить дом в Милл-Вэлли и превратить в студию монтажа. Верна Филдс занималась монтажом, но Марсия тоже приложила руку к монтажу, вняв мольбам Лукаса: «Я сделал это для тебя». Это была сложная работа. Переход с одной истории на другую должен был работать идеально, ни разу не теряя хрупкое настроение подростковой фантазии. Получить нужный звук тоже было очень сложно. Лукас и Мёрч часами двигали колонки по саду дома Копполы в Милл-Вэлли, пытаясь изобразить звук песни из проезжающей мимо машины. (Весь саундтрек состоял из песен, которые Лукас слушал в 1962-м – не было только песен Элвиса, который отказался предоставить права.) Они пронумеровали катушки пленки (R) и диалогов (D). Однажды вечером Мёрч крикнул: «Мне нужны R2, D2». Лукас посчитал это забавным; он все еще был поклонником интересных совпадений букв и цифр. «R2D2», – повторяли друзья, смеясь. Лукас записал это в блокнот, который носил с собой.

ЛУКАС ПОЛУЧИЛ, ВЕРОЯТНО, ЛУЧШИЙ СОСТАВ НЕИЗВЕСТНЫХ АКТЕРОВ ДЛЯ РЕЖИССЕРА, СНИМАЮЩЕГО СВОЙ ВТОРОЙ ФИЛЬМ.

К январю 1973-го «Граффити» был готов к предварительным показам. Руководство Universal было приглашено на показ, который провели в полном зале в кинотеатре Northpoint в Сан-Франциско. Большинству зрителей фильм понравился, и они прохохотали весь сеанс, но не Неду Танену. Продюсер, страдавший – по его собственным словам – от маниакально-депрессивного синдрома, не видел теплоты комедии. Он хотел порезать фильм. Он грозился выпустить его как телефильм. Коппола вступился за друга, предложив выкупить у Танена фильм на месте, покрыть его затраты и даже сунул руку в карман за несуществующей чековой книжкой.

Хоть это и был прекрасный жест, он не сработал. Танен отказался принимать решение о прокатной судьбе фильма; казалось, он готов был положить «Граффити» на полку. Лукас был безутешен. Вновь его дитя было похищено Голливудом. Снова он был в долгу перед родителями, перед Копполой, перед всеми. Он отправился домой и отказывался отвечать на звонки от Universal. Кертц тем временем отправился на Филиппины и в Южную Америку, чтобы найти страну, наиболее подходящую, чтобы изображать Вьетнам в «Апокалипсисе сегодня», а заодно страну, которая сможет предоставить максимум вертолетов. Пока он ждал, Лукас решил, что можно начать «придумывать сценарий для моей маленькой космической идеи».