Как жить в эпоху Тюдоров. Повседневная реальность в Англии ХVI века - [93]

В основе всего этого лежала противоречивая позиция христианства: с одной стороны — восходящая к иудейской традиции в Библии первоначальная защита брака, с другой — склонность последовавших за ней ранних церковных авторитетов к сексуальному воздержанию, восходящая к древнегреческим и восточным духовным влияниям. Читая Библию, человек сталкивается с обеими точками зрения. Так, Христос посещал свадьбы, а его учение рассматривает секс и брак как нечто само собой разумеющееся. Павел, будучи образованным жителем Римской империи, находившимся под влиянием некоторых греческих школ, выступал за безбрачие и учил, что если безбрачные заботятся о Господе, то женатые заботятся о мирских вещах, что разрушает их духовную жизнь. В дополнение к этим письменным религиозным установкам у человека в начале эпохи Тюдоров перед глазами был пример 500-летнего наследия коллективного безбрачия в женских и мужских монастырях, рассеянных по сельской местности. Монашеские идеалы стали плодом восточной мистики, восходящей к индуистской традиции, в соответствии с которой святые люди жили отдельно от общества. Впоследствии эти идеи завоевали большую популярность по всей Европе. В монашеской культуре безбрачие считалось духовным орудием, которое приближало людей к Богу, устраняло все соблазны плотской и мирской жизни и направляло всю энергию на созерцание и поклонение Богу. Но в XVI веке Мартин Лютер, не обнаружив этих идей в самой Библии, отрекся от них и выступил в защиту брака для благочестивых людей, в том числе и для духовенства. Он утверждал, что брак — это правильный путь к святой жизни. Сексуальные отношения в браке и рождение детей — благочестивое дело; воспитание детей в семье — христианский долг. Таким образом, секс оказался в центре больших религиозных дебатов той эпохи. Католическая церковь поощряла безбрачие, а браку всегда отводила второстепенное место. В новой протестантской вере брак и супружеский секс были частью библейски чистой жизни взрослых людей.

Однако британская Реформация не выстроила четкий переход от католического восхваления безбрачия к протестантскому браку, между ними сохранялась напряженность. Пособия по протестантскому браку продолжали считать девственность и целомудрие богоугодными состояниями. Так, в 1568 году Эдмунд Тилни начал свой трактат такими словами: «Достоинство брачного состояния, если оставить в стороне девственность как чистейшее состояние, является и святым, и самым необходимым». В то время как религиозные тексты писали о сексе и так и эдак, более влиятельные древнегреческие тексты только усложняли картину, утверждая, что регулярный секс необходим для мужского здоровья, но предупреждая о тяжелых последствиях для тех, кто злоупотреблял им. Хороший секс, по их словам, способствовал хорошему пищеварению и аппетиту, тело благодаря ему становилось легким и проворным, он открывал поры и удалял флегму. При надлежащем сексе разум становился острее, уходили печаль, безумие и меланхолия. Однако плохой секс ужасно ослаблял и тело, и разум, высасывал силу и низводил человека до уровня животного. Между тем женщины, как существа, в которых господствует холодный, влажный, флегматический гумор, были одержимы сексом и неконтролируемым стремлением к горячей сущности мужчины. Каким бы похотливым ни был мужчина, у него хватало ума контролировать свои аппетиты, но женщины были слабыми.

Такие идеи не только были предметом дискуссий, но и в той или иной форме влияли на сексуальное поведение и образ мыслей всего населения. Большинство мужчин и женщин женились и выходили замуж. Даже в конце XV века, когда католический идеал безбрачия оставался нерушимым, число тех, кто ему следовал — духовенства, ученых и членов религиозных орденов, — было довольно небольшим и составляло тысячи из 2,5-миллионного населения. В реальности брак часто считался важнейшим условием полноценной взрослой жизни и общественного статуса. Неженатый мужчина 50 лет от роду так же считался пятым колесом и вызывал смущение, как и незамужняя женщина того же возраста. Они не могли возглавлять домохозяйства. С чисто практической точки зрения одинокий мужчина или одинокая женщина испытывали банальную нехватку рабочей силы для выполнения мужских и женских обязанностей. Мужчины нуждались в женщинах, чтобы они готовили, варили эль, доили коров, стирали, ухаживали за птицей и огородом, независимо от того, был ли в семье ребенок. Женщины нуждались в мужчинах, чтобы они пахали и работали на полях, ухаживали за овцами и занимались ремеслом. Одинокий мужчина не мог стать подмастерьем или претендовать на местную управленческую должность. Не состоящие в браке лица считались ненадежными; у них было не так много обязанностей или связей, они жили на половинчатых правах в качестве временных членов чужих семей. Отсутствие у них сексуального опыта, хотя и вызывало уважение, тем не менее часто было поводом для насмешек.

Секс играл ключевую роль в браке. Без консумации брачный союз мог быть расторгнут; в успешном же браке секс связывал пару, сглаживал споры и укреплял любовь и терпение друг к другу. «Мудрец не может быть доволен девственностью своей супруги, — писал Эдмунд Тилни, — но в настоящее время мало что нужно сделать, чтобы он мог украсть и ее личную волю, и аппетит, так чтобы два тела сделались одним единственным сердцем». Брак, по словам Тилни и многих других авторов, мог быть трудным, и ему приходилось переживать множество бурь. Для сохранения здоровья, благополучия и счастья не только партнеров, но и их детей, слуг и родни, необходимо, чтобы брак был крепким. Радость от происходившего на брачной постели помогала сформировать глубокое чувство любви и уважения, которое способствовало преодолению трудностей. С появлением разногласий физическая близость, как считалось, приводила к примирению. Например, в анонимных «Сказках и быстрых ответах, очень веселых и легких для чтения» (Tales and Quick Answers, Very Mery, and Pleasant to Rede, 1567) говорится о вдове, которая хотела иметь мужа «не ради приятных игр», а скорее в качестве делового партнера для защиты в мире мужчин, но, когда ее подруга нашла ей подходящего, но бессильного в постели кандидата, она отвергла его: «Все же я хочу, чтобы мой муж был таким, с которым мы могли бы сойтись, когда будем ссориться».