Как жить в эпоху Тюдоров. Повседневная реальность в Англии ХVI века - [74]
Рис. 19. Карта из книги «Описание Лондона» (Survey of London, 1598) Джона Стоу
Примерно в 1500 году Джон Бэнис открыл свою записную книжку и взял в руки перо, чтобы написать о двадцати шести танцах и тринадцати музыкальных фрагментах, под которые можно танцевать, восемь из которых сочетались с определенными танцами. Ноты танцевальных мелодий перемежаются в книге с латинскими молитвами, трактатами по хиромантии и по физиогномике. Мы ничего не знаем о Джоне Бэнисе, кроме его имени и содержания его книги, которая выделяется лишь тем, что содержит такие подробные заметки о танцах. Эта книга много лет находилась среди бумаг семьи Грейсли в Дрейклоу и теперь хранится в архиве графства Дербишир. Он не был тогда членом королевского двора, но был хорошо образован и имел связи в Дербишире. Все танцы предназначены для двух-трех человек, пол никогда не уточняется — или же говорится о каждом танцоре как о «человеке» (man): первый человек, второй человек или третий человек. Предположительно, он использует слово man именно в этом значении, например, как мы используем однокоренное ему mankind, когда имеем в виду человечество, поскольку все изображенные танцоры в групповых танцах разнополые, а большинство самых громких пуританских возражений основаны на близком контакте мужчин и женщин во время танца. Он мало внимания уделяет шагам или тому, где должны находиться руки, и вместо этого сосредоточивается на форме танца — на том, какие фигуры участники должны выполнять. В этом уже чувствуется не континентальный, а сугубо английский дух.
Все — шесть одиночных шагов и третт, затем первый человек идет назад, пока не окажется позади, а средний делает три ретретта, и последний делает три одиночных шага, и средний — три одиночных шага, остановившись по левую руку от последнего, и последний — три ретретта, так что средний заканчивает перед последним в центре, а первый — позади, так танцуют три раза, и каждый оказывается впереди. Когда дорожка окончена, первый — три шага вперед, разворачивает лицо назад, затем последний — напротив него, а средний — напротив первого, а затем первый возвращается на место, первый и последний меняются местами, а средний поворачивается. Все одновременно — три ретретта назад, все одновременно назад, затем первый поворачивается, а последний разворачивается на своем месте, затем все вместе — три шага вперед.
Мне особенно нравятся танцевальные заметки Джона Бэниса, не в последнюю очередь из-за его творческого подхода к правописанию. Например, в описании этого танца слово «первый» он пишет четырьмя разными способами: ffyrst, ferst, fyrste и first. Чтобы понять его записи, нужно несколько раз медленно их прочесть, и только после начнет складываться хореография: четкие ритмические узоры, наделенные определенной грацией и плавностью. Приведенный выше Esperanse de tribus — испанский танец для трех человек — начинается с того, что три человека стоят в линию один за другим. Все делают вперед шесть «одиночных» шагов — синглов. Во время следующего фрагмента музыки первый человек танцует назад до конца линии, в то время как два других танцора меняются местами один, а затем — второй раз. Затем музыка повторяется, те же шаги повторяют дважды, так что каждый оказывается во главе линии. Следующим движением линия поворачивается на девяносто градусов. Первый танцует слева направо и делает разворот на три четверти, чтобы оказаться рядом со средним партнером, но лицом к лицу с ним. Последний в линии совершает аналогичное движение, так что оказывается по другую сторону от среднего партнера, лицом к нему; средний танцор, тем временем, просто разворачивается лицом к первому человеку в его новой позиции. Джон Бэнис не упоминает об этом, но если бы я оказалась в середине, то я бы, вероятно, лишь дважды развернулась на месте, в то время как двое других выполняли бы остальные действия. В эту эпоху от исполнителей музыки и танца ожидали определенную степень импровизации. И вот линия возвращается в исходное положение, первый возвращается на место, средний оказывается сзади, а последний — в середине. На следующем музыкальном фрагменте двое танцоров в конце линии меняются местами, а средний поворачивается на месте, так что позиции вновь меняются. Затем они в унисон танцуют задом наперед, поворачиваются на месте, а затем танцуют вперед, чтобы поставить в танце своего рода точку, прежде чем все начнется снова с новым танцором во главе.
Упоминаются три различных шага: «одиночный» (single), «третт» (trett) и «ретретт» (retrett) — последний похож на третт, но совершается в обратном направлении. Один английский текст может прояснить значение этих терминов, хотя это и не руководство по танцам. Сэр Томас Элиот в своей книге «Правитель» прибегает к образу танца для воспитания моральных добродетелей. Он показывает, как каждый шаг и отражает, и воспитывает определенные «благородные качества» исполнителя. Каждый танец, по словам сэра Томаса, начинался с «honour, то есть уважительного поклона, или curtesie с долгой паузой. Это было лишь одно движение, за время выполнения которого можно сделать три других, или же выдвижение стопы вперед». В записях Джона Бэниса это не упоминается, вероятно потому, что это не часть хореографии конкретного танца, а скорее общее вводное движение, настолько универсальное и хорошо известное, что его не нужно было и записывать. «Одиночные» шаги он описывает как «шаги вперед каждой ногой отдельно», а ретретт — «одно движение, возвращающее правую ногу к левой». И даже с этими описаниями нелегко понять, что именно имеется в виду. С ретреттом все довольно ясно — видимо, это просто шаг, который соединяет ноги вместе. Но вот вопрос, идет ли речь о шаге всей стопой или на носках, остается открытым. Что касается «одиночных» шагов, то имеет ли он в виду два обычных шага вперед, или же французский шаг: одна нога делает шаг вперед, а затем к ней приставляют вторую ногу? И тот и другой вариант подошли бы под эту форму танца и, без сомнения, под эту музыку. Если мы хотим танцевать так, как танцевали в тюдоровскую эпоху, нам придется использовать импровизации, интерпретации и вариации. Музыка достаточно живая, в основном в размере 6/8, в отличие от более тяжеловесного размера в 4/4 современного деревенского танца.
