Как же быть? - [20]

На этом труднооспоримом утверждении беседа закончилась.

Арк отнёсся к перспективе участия Лори в конкурсе весьма скептически:

— Провалишься.

— Вот и я думаю, что провалюсь, — сокрушённо признался Лори. — И зачем только я понадобился этому Усачу? Что, других, потолковей, нет? Он со мной целый час беседовал. Сам про бокс больше любой энциклопедии знает. Правда, всё в бумажку посматривал. А я? Что я?

Зато Кенни была полна оптимизма.

— Уверена, что выиграешь! Пятьсот монет — это да! Что ты сделаешь на них? А? Купи мотороллер. Будем за город ездить. А? Ну, что ты купишь? Или лучше в банк положить?..

Деньги для Кенни не были главным в жизни. Она принимала их как необходимость. Нельзя было выйти на улицу, не надев что-нибудь на себя; нельзя было умыться утром, не имея воды. Вот так и деньги. Нельзя есть, жить в комнате, идти в кино, не имея денег.

Мысль о том, что если денег много, можно есть лучше, ходить в кино чаще, жить не в одной комнате, а в десяти, как-то не приходила Кенни в голову. Она зарабатывала, ей хватало, а остальное…

Но это касалось только её. Когда она сталкивалась с другими, то порой задумывалась: этот вот богат, куда только деньги девает; этот нищий — и как только живёт…

Материальные дела Лори её живо интересовали. Кенни хотелось, чтоб он хорошо ел, чтоб у него было побольше рубашек, чтоб их совместные походы в кино или кафе, где он платил за них (после жестокой борьбы её попытки делить расходы были подавлены), не обходились ему слишком дорого.

Незаметно для себя самой Кенни стала мысленно руководить бюджетом Лори, а иногда, как теперь вот, и высказывать свои соображения вслух.

Она считала себя практичней Лори, умней в быту. Но в глубине души признавалась себе, что просто это больше сближало их, создавало иллюзию некоей совместной жизни, где уже были не только нежные слова и поцелуи, но и хозяйственные дела, как в настоящей… Здесь Кенни обычно краснела и, досадуя на себя, прерывала свои мысли.

Вот она посоветовала сейчас Лори положить деньги в банк. Зачем? А как же, все солидные люди должны иметь счёт. Так заведено. Солидные и семейные… Чёрт, опять!..

Кенни, чтоб скрыть свои мысли, многословно углубилась в детали. В конце концов Лори тоже увлёкся, забыв на время, что делит шкуру неубитого медведя. Деньги-то надо было ещё выиграть…

Конкурс передавался по четвёртой программе в три часа дня (всё же это был не основной конкурс, а для юниоров, так что вечерних часов ему не отвели).

Лори достал билет в зал для Арка. Кенни, поменявшись с подругой, тоже прибежала, захватив с собой термос чёрного кофе. Кофе оказался не лишним: Лори сидел в комнате ожидания в полуобморочном состоянии.

— Ну что ты раскис? — возмущалась Кенни. — Ну проиграешь! Ну не ответишь! С работы ведь тебя не выгонят? Не выгонят! А вдруг выиграешь! Что, ты хуже того студента?..

Они вспомнили студента местного университета. Взъерошенный, в очках, небритый. Нервный тик подёргивал всё время его лицо; липкие от пота руки ни на секунду не оставались в покое — они то теребили галстук, то лохматили ещё больше волосы, то вынимали платок. Во время одного из конкурсов подвернувшемуся под руку Лори велели отвести парня в кафетерий. Лори долго шёл с ним по коридорам, поднимался в лифте и, чтобы тот не заблудился на обратном пути, ждал, пока студент выпьет кофе.

Лори, разумеется, всё время молчал, а вот Кенни, как только принесла заказ, немедленно вступила с парнем в разговор.

— Это правда, что вы выиграли уже в двух конкурсах? — спросила она, устремив на студента восхищённый взгляд.

— Угу, — ответил студент.

— И сейчас выиграете? — Угу, — был ответ.

— Куда вы деваете столько денег?

Студент подозрительно взглянул на Кенни и пожал плечами.

— Откуда же вы всё это знаете? — не унималась та.

Глаз парня задёргался сильней. Он торопливо допил чашку кофе.

— Читаю много… — выдавил он наконец первые вразумительные слова.

— Здорово! — Кенни с уважением смотрела на лохматого студента, — Я тоже теперь начну много читать. Вдруг выиграю конкурс!

Она рассмеялась, студент кисло улыбнулся и заторопился обратно в зал.

В этот раз он снова выиграл конкурс. Потом ещё раза два, а затем как-то незаметно исчез…

Наконец претендентов вызвали в зал.

Всё было весьма торжественно. На сцене играл оркестр.

Лори посадили на жёсткий вращающийся табурет в стеклянную кабинку, где монотонно гудел вентилятор, навевая прохладу на его горящее лицо. Перед ним торчало яйцо микрофона. Кабинка была звуконепроницаемой, и всё, что происходило за её прозрачными стенами, напоминало телепередачу с выключенным звуком.

Вот на сцену вышел Усач. Округло жестикулируя, он что-то долго говорил публике, которая иногда смеялась, иногда начинала аплодировать.

Телекамеры, то наезжая, то отъезжая, демонстрировали миллионам зрителей, оставшимся за стенами зала, расфранчённого бодрого Усача, народ и вали, смертельно испуганных конкурентов, потевших и дрожавших в стеклянных клетках.

Соперником Лори был толстощёкий, маленький парень, Его растерянный вид несколько утешил Лори — тоже боится! Наконец он разыскал в рядах публики Кенни. Её круглое, обрамлённое прямыми светлыми волосами лицо излучало уверенность в победе. Рядом горели чёрными углями за стёклами очков глаза Арка.