Как запело дерево - [60]

А королевский сын был вылитый папаша. Это был тощий мальчик, с бледными впалыми щеками и худыми, как спички, ногами. Он вечно канючил: то ему шоколад слишком горячий, то суп слишком холодный, то солнце печет голову, то ветер треплет волосы.

Да что и говорить, невеселое было семейство у короля Леона.

Но люди в этой стране — не помню, как она называется, — жили не так уж плохо, вот только смеяться им приходилось украдкой: ведь если бы угрюмый король услышал, как они смеются, то немедленно посадил бы их всех в тюрьму — так ненавидел он всякое веселье. Поэтому жители этой страны — не помню, как она называется, — носили плащи с большими капюшонами, под которыми прятали свои веселые лица. А когда им хотелось посмеяться, они делали это тихо-тихо. С тех пор и говорят: «Смеяться исподтишка».

Школа, где училась наша Эрика, была расположена далеко от королевского дворца, поэтому ребята могли петь и веселиться — на переменах, конечно, — король их не слышал. А попав в центр города, туда, где возвышался дворец, малыши поступали так же, как их родители: опускали пониже капюшоны, чтобы спрятать улыбки.

Итак, все шло своим чередом: король никогда не выходил из дворца, где все стены по его приказу были выкрашены в самые темные цвета и украшены самыми мрачными картинами; а жители страны — не помню, как она называется, — задергивали шторы и запирали ставни, если им случалось веселиться, например, праздновать день рождения или Новый год.

А надо вам сказать, что наша Эрика была замечательной девочкой, но у нее был один недостаток: Эрика была беспечна, как воробышек. Она все забывала: книги, тетради, карандаши, резинки. А иногда — что было еще хуже — она забывала надеть плащ с капюшоном, когда шла за покупками в центр города. Ее бедная мама ужасно беспокоилась, видя, что плащ висит на вешалке, а Эрики нет дома: она-то знала, что, если ее девочке захочется посмеяться, она не преминет это сделать, а если услышит король… какой ужас!

Правда, стены дворца были толстые, окна всегда закрыты, да и смех Эрики вполне можно было принять за чириканье птички.

Поэтому до того самого дня, о котором я хочу вам рассказать, все шло благополучно, и наша Эрика всегда возвращалась домой с корзиночкой, в которой лежали яблоки или хлеб.

Но вот настал тот самый день, о котором я хочу вам рассказать. Это была среда. А по средам ребята в этой стране — не помню, как она называется, — не ходят в школу. Вот и наша Эрика в тот день могла делать все, что ей вздумается. Позавтракав, она попросила у мамы разрешения пойти в гости к своей подружке Мюриэль, которая жила по соседству.

— Иди, — ответила мама, — только не забудь надеть плащ.

— На улице тепло, — сказала Эрика, — зачем мне кутаться в плащ?

— Не капризничай, — рассердилась мама, — или ты наденешь плащ, или вообще никуда не пойдешь.

— Ладно, — вздохнула Эрика, — надену. До свидания, мамочка.

И вскоре наша Эрика уже звонила у дверей своей подружки Мюриэль: дзинь! дзинь!

Но ей никто не открыл. Эрика позвонила еще раз, и еще, и еще: дзинь, дзинь, дзинь, дзинь! Никто не отозвался. Мюриэль, наверно, ушла с мамой за покупками. Огорченная Эрика задумалась. Сначала она подумала, что надо бы вернуться домой, но домой ей идти не хотелось, и она решила, что если немного пройдется, то обязательно встретит Мюриэль и ее маму, которые не могли уйти далеко. К тому же был прекрасный весенний день, и девочке очень хотелось прогуляться. И вот, недолго думая, наша Эрика отправилась в путь. Как вы понимаете, она поступила нехорошо — ведь мама была уверена, что ее дочка в гостях у Мюриэль, но об этом Эрика и не подумала — ведь вы помните, что она была беспечна, как воробышек.

По обеим сторонам улицы стояли прехорошенькие домики с палисадниками, где цвели розы, маргаритки и колокольчики. А в домиках, за закрытыми окнами и задернутыми шторами скрывались уютные спальни, сияющие чистотой столовые и гостиные с мягкими креслами. Время от времени то к одному, то к другому окну прилипала детская мордочка, и тогда Эрика приветливо махала рукой. Она все шла и шла, глазея по сторонам, и поэтому не замечала, как надвигается на нее огромная мрачная тень королевского дворца. А когда Эрика заметила это, она была уже у самой двери дворца. Эту тяжелую дверь с черными бляхами, окованную железом, охраняла целая дюжина солдат.

Но наша Эрика была не робкого десятка. Она остановилась и долго разглядывала длиннющие усы стражников и их высоченные кивера с перьями. И так как солдаты не двигались, Эрика решила, что они оловянные, и направилась прямо к ним.

Солдатам было ужасно скучно охранять дворец, куда никто никогда не входил и откуда никто никогда не выходил, так скучно, что все они в конце концов заснули на посту. Поэтому они и не увидели маленькую девочку, которая прокралась между их ног неслышно, как мышка.

Большая тяжелая дверь была приоткрыта, и Эрика вошла в длинный, широкий коридор. Пол этого коридора был выложен блестящими разноцветными плитками, и наша Эрика тут же стала играть на них в классики. Она так увлеклась игрой, что совсем забыла, где она находится, забыла, что во дворец запрещено входить и тем более запрещено там смеяться. Заигравшись, она позабыла обо всем на свете и даже, чтобы удобнее было прыгать, сбросила плащ.