Как закалялась жесть - [125]

Ни в чем нельзя быть уверенным, кроме одного: простой мишенью он для НИХ не станет.

В настрадавшемся мозгу Дырова набирал обороты невидимый постороннему глазу процесс. Словно сверло работало, дырявя и логику, и здравый смысл. Изменения, вероятно, были и раньше, сформированные всей ментовской жизнью, но до вчерашнего дня они благополучно дремали…

До Кольцевой он добрел часа за три. Потом еще — полтора километра до первого метро. На станции «Теплый Стан» его пустили за так: сердобольная тетенька пожалела горемычного бродягу. Доехал до «Академической», умудрившись не попасть в милицию. Пошел домой, каждую секунду ожидая подвох… и не обманулся! На другой стороне улицы, как на заказ, отвалился от стены дома изрядный кусок штукатурки — обрушился на дорожку, брызнув осколками. Хорошо, никого не задело, но… Ведь Андрей Робертович обычно ходит по той, а не по этой стороне улицы! Просто сегодня что-то толкнуло его, и он двинул от метро не тем маршрутом, ломая свои же стереотипы… Так случаен ли этот инцидент? Конечно, нет…

Снайпер! — ожгло Дырова при подходе к дому. Караулит подъезд!

Полковник милиции схватил мальчишку, игравшего на площадке, и, прикрываясь им, побежал через двор. Ребенок истошно кричал и рвался из рук…

* * ** * *

…Первым делом он вытолкал в коридор комод (импорт, Испания ), стоявший в комнате под зеркалом. Вытолкал прямо как был, с посудой. Там что-то падало и билось. Придвинул эту дуру к входной двери, хотя, дверь, между прочим, была стальной.

Показалось — мало. Тогда он взгромоздил сверху еще и тумбу для обуви.

Жена и дочь верещали, путались под ногами, все чего-то спрашивая; их обеих он запер в ванной.

Достал из сейфа оружие: «Макаров» и охотничье ружье.

Не учел малость — в ванной остался мобильник. Жена любила, нежась в теплой воде, трепаться с подругами и друзьями…

Когда в дверь настойчиво позвонили, он открыл огонь. Стрелял в стальную дверь — из положения «лежа». Стрелял и рычал: «Не верю!» Пули опасно рикошетили, однако он этого не замечал. Быстро истратил всю обойму в пистолете, но за ружье взяться не успел. Когда начали бить тараном, его сразил предательский сердечный приступ…

* * ** * *

…Больного отвезли сразу в Институт социальной и судебной психиатрии имени Сербского. Врач в приемном отделении лишь констатировал:

— Шестой за этот месяц.

Он имел в виду, что манифестация всевозможных психозов (в частности, параноидальной шизофрении) — обычное дело среди милицейских чиновников городского и федерального уровня. Профессиональный риск, если угодно.

Врач многое мог бы сказать и порассказать на этот счет… но смысл?

Никакого смысла.

До́ма

А что, симпатичный был домик. «Симпати ш ный», как говаривала в прошлой жизни одна из моих подруг. Деревянный, но с верандой, со вторым этажом под высокой крышей. Романтичная мансардочка смотрела со двора на улицу. Участок был огражден забором из штакетника. Площадь — соток двадцать, если навскидку. Была видна теплица, несколько мелких строений: сарай, туалет, еще что-то не вполне ясного назначения. Садовые деревца с белыми покрашенными стволами, защищенные внизу рубероидом и лапником, — кажется, яблоня и вишня… Присыпать бы все это снежком — вот вкусная была бы картинка.

— Машка! Принимай гостей! — зычно крикнул мой провожатый, запросто перекрыв тарахтенье своего трактора.

Изобразив мне энергичным жестом что-то вроде: «Давай, давай, не тушуйся», он уехал, не дожидаясь, когда хозяйка выйдет. Да Винчи его с наслаждением облаял.

По улице шли люди — все в одну сторону. На электричку, понятно. Ехали в Москву: кто на работу, кто еще куда. «Железка» была в непосредственной близи от дома. Казалось бы, станция — вот она, рукой подать… Однако без посторонней помощи я не преодолел бы этот отрезок пути. У меня, в конце концов, инвалидная коляска, а не вездеход.

Хорошо, что кругом люди.

Когда подъехали к станции, меня выкатили из вагона. Потом помогли спустить коляску с платформы. Я двинулся было к поселку, забуксовал, и тут же нашелся чудак, который, узнав, какой адрес мне нужен, не поленился пригнать трактор и отбуксировать меня. Коляска на буксире — это было кино! Винча я взял на руки, плюнув, что лапы его в грязи. Представляю, каково оно со стороны смотрелось… Впрочем, никого из местных как будто не удивил ни этот абсурд, ни мой видок. Они тут, похоже, ничему не удивлялись, — именно то, что беглецу нужно. Ни одного вопроса, зато сплошные «здравствуйте» и «с добрым утром». Я с наслаждением отвечал… Разве что тракторист поинтересовался: а ты Машке кто? Друг детства, говорю. Он загоготал, не стесняясь. Я тоже, говорит, был ей когда-то другом детства…

А до того, еще на вокзале, мне помогли погрузиться в электричку. А до того — я долго не мог избавиться от трогательной заботы владельца УАЗа, который не хотел отпускать меня одного. Лишь когда он уехал, я перебрался через площадь, потому что вовсе не Казанский вокзал был мне нужен, а тот, что напротив.

И наконец путь завершен…

Прав ли я в своих мечтах? Не обманываюсь ли? Боюсь думать об этом.

В поселке Алабышево оказалась всего одна улица, загогулистая и длинная, как какие-нибудь Кривоколенно-Потаповские извивы. Называется Колхозная. Номер дома я отлично помнил: сто восемьдесят один. И стоял этот дом на самом краю улицы, да что там — на краю поселка.