Как я учил English. Избранные рассказы об Америке - [3]

– Это слишком просто.

Или:

– Это все знают.

Не сомневаюсь, что получи он соответствующее образование, уж профессором математики стал бы наверняка.

Из его рассказов я узнал, что он был хорошим спортсменом. Он мог переплыть Днепр два раза (туда и обратно) без передышки. Часто спасал людей. Пару раз сам чуть не утонул, так как попадал в водоворот. Мои земляки-запорожцы хорошо знают от родителей какой буйный нрав и какие пороги были на нашей реке до строительства Днепрогэса. Это теперь «чуден Днепр при тихой погоде…» Трудно представить, что Николай Васильевич имел в виду наше время, имел такой дар предвидения.

А однажды, уже много позже, присмотревшись к одному моему однокашнику и услышав фамилию, спросил:

– Не знаешь, его отца зовут Яков?

– Не знаю. Но могу узнать.

Да, его действительно звали Яковом, и об этом я узнал на следующий день, не ожидая никаких последствий.

– Так вот, передай своему другу, что его отец всё ещё должен мне ящик пива, и я об этом ещё не забыл. А дело было так. Ещё молодым парнем, отдыхая на берегу Днепра, отец услышал крики о помощи.

Недолго думая, бросился в воду. Несколько энергичных рывков – и он у цели. Однако взять этого утопающего известными приёмами было непросто, так как тот не только совершал периодические погружения, но и всячески норовил схватить спасителя за руки, что было весьма опасно.

Ничего другого не оставалось, как стукнуть его по голове, отбив тем самым охоту к сопротивлению, что и было сделано по всем правилам спасательного искусства того времени.

Остальное было пустячным делом – подхватить бедолагу за волосы и к берегу. Но вот беда. Волос-то и не оказалось, так как утопающий был стриженый «под ноль». Короче, вытащил он его всё-таки на берег, вытряхнул, сколько мог воды, сделал искусственное дыхание и парень ожил. Больше того, оказался хорошим знакомым и просто отличным мужиком, чуваком, парнишей (не знаю точно, какое слово в то время применяли, но не возражаю, если каждый подставит по своему вкусу).

Случилось так, что этот Яков постригся только накануне, так как собирался в армию. А в армию, естественное дело, волосатиков не брали, по крайней мере, в то время. Не знаю, что говорил он отцу в знак благодарности, знаю только, что последними его словами были:

– Спасибо, мужик (чувак, парниша), за мной дело не встанет. С меня ящик пива.

Тогда ставили только ящики. Вот такие были крепкие ребята в нашем городе. Стоит ли удивляться, что парень забыл своё обещание. В армии и не такое могут вышибить. А своему однокашнику я об этом не рассказал по двум причинам. Во-первых, в то время я занимался спортом и пива в рот не брал, а во-вторых, просто не хотелось лишаться такой замечательной возможности: востребовать в любой момент целый ящик и угостить всех кого хочется.

Прошло много лет. Мой друг стал большим учёным. Самым большим из всех моих друзей, подававших и не подававших какие-либо надежды. (Себя я, естественно, отношу к не подававшим). Мы часто встречаемся с ним в Нью-Йорке и, если и пьём, то, естественно, не пиво. У нас уже дети, которые значительно старше наших отцов той поры. По принципу случайных совпадений наши сыновья – квалифицированные программисты. Стали настоящими американцами. О долге, который, как я понимаю, должен переходить по наследству, я не напоминаю опять-таки по двум причинам. Во-первых, я, как и прежде, пива не пью, потому что не люблю, а во-вторых, у меня есть идея – сохранить это в большом секрете (от заинтересованных лиц) и передать долг по наследству, от поколения к поколению. Может быть, таким необычным образом удастся сохранить память о той незабываемой эпохе и её людях.

05.08.02

Схватка с бандюгами

…Это было у моря,

Где ажурная пена,

Где встречается часто

Офицер КГБ…

И. Северянин и фольклор

Моё первое знакомство с КГБ состоялось в 1945 году, мне было тогда лет двенадцать. Об этом я писал в объяснительной записке в посольство США, пытался удовлетворить их любознательность. Однако, поскольку далеко не всем посчастливилось узнать об этом, придётся повторить самое главное.

Итак! Маленький, курортный городок на юге Украины. Ласковое Азовское море. Совсем рядом – массивное здание КГБ (Комитета государственной безопасности), в одном из кабинетов которого я, худущий дистрофик на тонких длинных ножках, стою, или, может быть, даже сижу (точно не помню) перед солидным товарищем в штатском. Сижу, сижу, сижу…, нет, в данном контексте это слово совсем неприемлемо. Я никогда не сидел! Даже во временной каталажке. Заявляю об этом официально. До сих пор удивляюсь.

Началось всё с того, что родители решили отправить меня с младшей сестрой в пионерский лагерь. Как тогда говорили – оздоровить и поправить. Лагерь, так лагерь. Какая-то суета со справками, какие-то обещания от кого-то кому-то за что-то. Какие-то деньги. В то время иначе не делалось. Беспокойство, что меня не возьмут, ведь я не пионер, и почему-то не очень стремлюсь им стать. Точнее было бы сказать, что я совсем не хотел становиться пионером. И чем больше меня к этому принуждали, тем упорнее отказывался от высокой чести состоять в рядах, особенно передовых. Организовать всё это было очень непросто. Если к тому же учесть, что не было даже телефона, то можно представить, какие трудности нужно было преодолеть, чтобы обеспечить всё это в минимальный для горящих путёвок срок.