Как я теперь живу - [18]

Тринадцать букв, первая Э.

Это, надо думать, доказывает, как важно иметь собственную армию, хотя бы небольшой остаточек. Хотя Плохие Парни хотят захапать все, до чего могут дотянуться, Хорошие Парни воистину призваны распределять то, что осталось, чтобы как можно меньше народу погибло от небрежности или откровенной глупости.

Я чувствую свою вину — пока мы, дети, Живем Припеваючи, другие мечутся как сумасшедшие, пытаясь Сохранить Структуру Общества В Целостности. Лично я думаю — трудностей много, а людей не хватает.

Другими словами, отчаянно не хватает людей, способных Делать Дело, а значит, у нас появляется шанс НАЧАТЬ ДЕЙСТВОВАТЬ, а там и вернуться туда, где нам и место, — домой. Вот наша основная цель, а пока постараемся не умереть со скуки. Я начинаю думать, что скука — главная опасность современной войны.

Как бы мы ни смеялись над энтузиазмом Осберта и его страстным желанием Работать на Войну, думаю, это наш шанс вернуться домой.

По крайней мере, таков мой план.

18

Все это время я в контакте с Эдмундом. Знаю, звучит странно. Он приходит ко мне не как Бог к Моисею, не как ангелы, сообщившие Марии, что она залетела и ждет Младенца Христа, но, если подумать, получается вроде бы похоже.

Чтобы это случилось, нужно расслабиться, успокоиться, чуть ли не заснуть. Тогда начинаешь ощущать какую-то ауру, свечение в глубине глаз, и я знаю — он тут. Запах табака и земли и еще чего-то, теплого и пряного. Его гладкая кожа. Но я его почти не вижу. Однажды он кашлял, дышал с трудом. Как-то холодной ночью он дрожал, целуя меня. Иногда он смотрит на меня, как умный, но сбитый с толку пес. Я тону в его взгляде и стараюсь подольше сохранить это чувство.

Один раз в этом полусне-полутрансе у меня перед глазами, как живой, встал незнакомый дом, там живут Эдмунд и Айзек, я вижу других людей, вижу, чем они занимаются. В следующий раз я слышу слабое, скрипучее попискивание новорожденного, а Эдмунд такой усталый и подавленный. Он исчез, прежде чем я поняла, что случилось.

Я разговариваю с Эдмундом постоянно, даже когда не ощущаю его присутствия. Рассказываю о Пайпер и Джете, о Макавоях, о том, как мы теперь живем, иногда посреди бессвязного монолога я вдруг понимаю — он здесь, он меня слышит, будто я его наколдовала, вынула за уши из шляпы, как фокусник кролика. Лучше всего, конечно, когда он приходит и ложится рядом со мной, я почти чувствую вес его тела. Его присутствие, хоть и ненадолго, заглушает гложущую тревогу, кровь быстрее бежит по жилам, я таю от любви.

Не поймите меня неправильно, я вовсе не собираюсь писать научную статью. Я верю в духов ничуть не больше вашего. Просто я говорю правду.

Оглядываясь назад, я понимаю — такая связь бывает. Давние приятели одновременно решают позвонить друг другу после пятидесяти лет молчания. Все слышали о близнецах, усыновленных сразу после рождения, они растут в разных семьях за тысячу миль друг от друга, но первого ребенка оба называют Евангелиной. А собаки, которые начинают выть в тот самый момент, когда хозяина убивают на войне? Или люди, предсказывающие авиакатастрофы? При обычных обстоятельствах в такое трудно поверить, а в привидениях я совсем плохо разбираюсь. Столоверчения и черных кошек в моем списке неврозов сроду не было.

Понимаете теперь, почему я не устраиваю шумихи из наших встреч с Эдмундом? Даже Пайпер не рассказываю.

Стараюсь спасти свое доброе имя. Пока я еще числюсь нормальной — приходится.

19

Но прежде чем пуститься в путь, неплохо бы понять, что на самом деле творится с эпидемией оспы.

Майору Макавою мои расспросы удовольствия не доставляют. Он утверждает, что в настоящий момент Особой Опасности для широких слоев населения нет. Тут я корчу такую рожу, что он сразу добавляет, сама подумай, Дейзи, хорошо будет, если люди начнут запросто шляться повсюду, распространять слухи, впадать в панику и даже попробуют самостоятельно бороться с Врагом. Их же не остановишь. Сама понимаешь.

Потом зыркает на меня, ну прямо по-майорски, если не по-генеральски, и тут же меняет тему.

Ну, я же не совсем дура, сразу сообразила — если мы и помрем, то не от оспы.

Ничего не скажешь, и я, конечно, понимаю — у армии свои резоны. Но все же подловатый трюк — так обвести вокруг пальца сельских простачков.

Хорошо, про оспу теперь можно забыть. Надо только придумать, как нам с Пайпер не застрять на веки вечные в Рестон-Бридж. Пора на волю, авось найдем потерянных родственников.

Сидим мы день за днем, валяем дурака, дохнем со скуки, пытаемся изо всех сил поговорить хоть о чем-нибудь осмысленном, а Альби каждые шесть секунд лупит нас пластмассовой саблей по головам. Решаем попросить майора Макавоя пристроить нас к какому-нибудь делу — мы же Настоящие Трудяги и хотим Помогать Людям. В этой лжи есть доля правды — только люди, которым мы хотим помочь, это мы сами. Майор целую минуту молчит, потом обещает подумать.

Сами понимаете — старому доброму майору придется думать долго. Чем займешь такую, с какой стороны ни посмотри, совершенно бесполезную парочку? Но тут я вспоминаю про ДЖЕТА. Что ни говори, ГЕНИАЛЬНОЕ ОЗАРЕНИЕ. Хорошо обученный пастуший пес и тот, кого он беспрекословно слушается, — им же цены нет в сложившихся обстоятельствах. Большинство местных фермеров перегоняют скот, разъезжая на огромных мотоциклах-внедорожниках, а бензина-то давно не хватает.