Как я свалила из Германии обратно в Россию - [24]

Но вот что странно: все это не радовало, а очень настораживало Георга. Он не мог поверить в истинность этих отношений. Считал, что невозможно, чтобы два человека без проблем понимали друг друга. Даже подозревал что-то неестественное в доверии своего сына ко мне и мрачнел с каждым днем.

Однажды вечером, во время моего трехдневного пребывания в Билефельде, я по просьбе Андрэ проверяла его немецкую и французскую грамматику. Затем Андрэ начал заучивать слова вслух. Он делал одни и те же ошибки, и я немного повысила голос, чтобы объяснить, что не так. Мальчик отреагировал на замечание спокойно. Но через минуту дверь отворилась, и на пороге появился озадаченный папаша.

– Что случилось? – спросил он с насупленным видом.

– У нас все в порядке, пап, мы тут готовимся к контрольной, – ответил Андрэ.

– А… Ну ладно… – с недоверием пробурчал отец.

После обеда Андрэ остался в своей комнате смотреть видик, а Георг предложил мне прогуляться по городу. Я согласилась. Я чувствовала, что нравлюсь Георгу, и мне он тоже интересен. Казалось бы, дружба с Андрэ должна была только укреплять наши отношения, но Георг был настроен мрачно. Во время прогулки в парке он сказал, что я – первая женщина в его жизни, которую полюбил его сын. Георг этого не понимает, да и не верит в чистоту такой любви. Я, как могла, пыталась убедить его: «Твой сын еще ребенок, он чувствует все лучше и точнее, чем взрослые, его нельзя обмануть. Так что, если ты любишь своего сына, доверяй его сердцу». Но, к сожалению, мне трудно было что-то доказать Георгу. Он настолько привык бояться всего в жизни, в том числе и отношений с женщинами, что уже не доверял никому.

Я невольно спрашивала себя: «Почему мне нужно стучаться в железную дверь, чтоб доказать взрослому мужчине, что я такая, какая есть, и что у меня нет никакой выгоды притворяться или играть. И почему вообще я должна ему что-то доказывать и тратить свою энергию на убеждения. Ради чего? Если он не способен оценить меня, значит, нечего здесь ждать чуда».

В Падерборн я вернулась уставшей от изматывающих разговоров, сомнений и рада была побыть одна и обо всем подумать. Потом Георг звонил мне еще несколько раз, но я чувствовала, что он не свободен от прошлого и не залечил свои раны. «У этих людей есть все и в то же время нет главного, – думала я, – веры в лучшее и в самого себя».

Из ста двадцати кандидатов в списке оставались единицы. Время не шло, а стремительно летело, и на дворе стоял уже конец августа. У меня было назначено очередное свидание. Один из женихов обещал приехать ко мне в город, чтобы вместе сходить на спектакль студенческого театра. Но раздался телефонный звонок, и кавалер, выразив сожаление, сказал, что он не сможет выбраться на встречу – он должен срочно навестить родителей. «Какая замечательная отговорка!» – подумала я, вычеркивая жениха из своего списка.

Чтобы как-то развеяться, я стала думать о том, с кем бы мне пойти в театр. В это время опять зазвонил телефон. Это был Генрих. Узнав об отказе клиента, он выдал новый план. Этот человек обладал дисциплиной и организованностью, как в лучшем, показательном полку царской армии, а его силе воли и находчивости мог бы позавидовать любой работник секретной разведки.

Глава 24 План Генриха или случайность? Билеты на спектакль

Билеты на спектакль Хоффмана «Всякий» в студенческом театре были куплены на тридцатое августа. Представление должно было состояться во дворе старинного монастыря под открытым небом, в окружении живописных пейзажей. Почти как во времена Шекспира или Гёте.

Через пару часов мне опять позвонил уникальный разведчик Флетчер и торжественным тоном заявил, что нашел подходящего спутника для похода в театр.

Генрих сказал, что знает этого человека по их прошлой совместной работе в университете. Сейчас он находится на пенсии, у него взрослые дети и не так давно умерла супруга. Мне следует ждать его звонка, чтобы договориться о встрече.

И действительно, вскоре позвонил незнакомец и, представившись бывшим сотрудником Генриха по имени Ханс, предложил составить компанию. Я отнеслась к этому спокойно, потому что очень устала. Устала от дамоклова меча завершающейся визы, от поисков нового партнера, от общения с мужчинами, которые сами не знали, чего хотели. Я желала тишины и покоя, отпуска от всех проблем и давящих страхов, от знакомств, вопросов и ответов.

Спектакль выпал на субботу. Погода стояла сухая, теплая, солнечная. Роскошный летний августовский день. Я была уже одета и наносила последние штрихи макияжа, когда позвонили снизу. Я нажала кнопку, чтобы впустить гостя. По всей видимости, лифт был занят, потому что Ханс долго не появлялся. Для своих семидесяти шести он был очень бодр, поэтому решил подниматься на восьмой этаж пешком. Неторопливо шагая и делая перерывы между этажами, Ханс столкнулся с девушкой, летящей вниз по ступенькам, и спросил, не Анна ли она. Получив отрицательный ответ, он продолжил подниматься.

Наконец он позвонил в дверь и предстал предо мной во своей красе – с широкой улыбкой и гордым видом. Обменявшись с Хансом легким приветствием и захватив сумочку, я вышла вместе с ним из квартиры. Настроение у меня было прекрасное, и чувствовала я себя очень легко. Наверное, потому, что не относилась серьезно к встрече с почтенным дядечкой весьма преклонного возраста. Я хотела просто немножко развеяться от мыслей и хлопот последних дней и посмотреть спектакль.