Как я пришел в Сознание Кришны... - [47]

Человек не может жить без мечты, и его мечтания должны быть светлыми и возвышенными, так как рано или поздно все они, особенно самые сокровенные, сбудутся.

Встретив движение Прабхупады, Сознание Кришны, мы становимся похожи на детей! Мы как бы рождаемся заново и растем. Когда ребенок еще маленький, отец крепко держит его за руку, чтобы он не упал. Приходит время, и ребенок должен учиться ходить сам. Но Отец всегда смотрит на него, где бы ребенок ни был — Отец всегда знает, где он, и как бы далеко ни ушел ребенок — Он всегда ждет его возвращения. Даже, если сын отворачивается от Него, Отец никогда его не забывает. Его рука всегда рядом, и если ты споткнулся, протяни Ему руку и ничего не бойся.

Господи, Господи, Господи! Не дай мне забыть Тебя!

Враджадеви даси (дочь Чайтаньи Чандры Чарана даса) Санкт-Петербург

Шумит ночной город. Тысячами оранжеватых фонарей горит улица, живо носятся машины. За дорогой взлетают, рассыпаясь в черном небе, белые фейерверки. Идёт 1986-й год.

Выходят из сквера родители, и я сижу на плечах у папы. Они, должно быть, очень уставшие, мы ведь возвращаемся с проповеднической программы.

В те времена их было очень много — чуть ли не каждый день — и до позднего вечера. Родители были чрезвычайно довольны такой бурной жизнью. Я тоже. Так мы и брели после программ по ночным улицам домой.

Дом — стародавний шестиэтажный колодец, классический пример петербургских трущоб, с аркой на Чернышевской улице. Солнце во двор не попадало ни утром, ни днём, ни зимой, ни летом. В холодную квартиру вела разваленная лестница через подвал с мышами. Открывая огромную массивную дверь в коммунальную квартиру, перекошенную и загадочную, идём через кухню по длинному узкому и скрипучему коридору в густом мраке. Шуршим руками по стенам. И вот у предпоследней комнаты нащупываем свою дверь, отковыриваем ключом старый замок...

Заскрипела тяжёлая дверь. Распахнулся дом, как удивительный мир, дунул сказочной теплотой, необъятной загадкой, древней тайной. Самый родной, самый настоящий! Щёлкнул выключатель, и белая лампа озарила прекрасную живописную комнату, наполненную самыми разными смешанными запахами алтаря, книг, бумаг, красок масляных, акварельных, пастельных, дерева, глины, клея... и необыкновенной чистоты. В единственном шкафу хранятся немногочисленные одежки. Стены увешены картинами и поделками, изображающими Кришну и Радху. Всюду кисти, карандаши, альбомы. Воздух пропитан непрерывным творчеством, искусством, знанием и, прежде всего, постоянным служением и памятью о Кришне. Он Бог, Он друг, и не надо заставлять себя, чтобы посмотреть на Него, ведь Он Сам вечно притягивает к Себе, только бы согласиться, и тогда получишь нескончаемую радость! Здесь каждая былинка, кажется, думает о Нём. И незаметен скрип полов и продырявленные мной обои, и круглосуточный полумрак... а вот, в другой комнате, на стене висит алтарь и стоит единственная кровать. Там родителям весьма удобно было спать на полу. И снилось всё что-то чудесное, а если виделись ужасы, то я непременно просила Кришну защитить от них, и они растворялись. Так и проходит ночь. Но не долго...

Только дотикает толстый будильник до четырёх-пяти часов — начинается бодрая жизнедеятельность. Воспоминания эти идут, начиная с трёх лет. Всё раннее утро активно и очень приятно «жужжат», точно пчёлы, два сливающихся в маха-мантре голоса родителей. И арати проходило на славу. Родители говорят, что соседи немножко не выдерживали, когда они с энтузиазмом пели утренние службы у алтаря, (стены были фанерные). А когда они отправлялись на общую кухню варить обеды для Господа, то и там начинались хорошие потасовки. В первое время недоразумения происходили чрезвычайно часто. Мне так интересно было, я сидела в комнате, всё слышала и забавлялась, как здорово защищались религиозные принципы! Со временем соседи смирились и даже прониклись нашими убеждениями, они ведь разумные и доказательные.

Стола у нас в комнате не было и стульев тоже, а телевизора уж подавно. Когда мне было четыре-пять лет, я ходила к Гале и Стасику, в соседнюю комнату, смотреть мультики, развалившись на креслах. И они тоже к нам ходили. Мы вместе гоняли по коридору и злили соседей.

Как-то раз, когда никого в комнате больше не было, появилась Галя, она вошла в алтарную и, пристально посмотрев на большой портрет Кришны, богато украшенного, с горестью сказала: «Как же так! Посмотри, какой Он богатый, весь в драгоценностях, а мы живём в бедности!» Я проповедовала ей, стараясь воздействовать довольно умеренно, поскольку в те времена у меня была особая прыть и обыкновение сразу подавлять любое непонимание духовной жизни. Я ей объяснила, что это просто зависть такая, ведь у них-то на самом деле всё есть. А вот мы более нищие, но очень довольные.

Мы, действительно, были довольны. Весь день рисовали, без конца (в принципе, в нашей комнате что день, что ночь, всё темно без лампы). И я тоже с малых лет рисовала с родителями. Причём с огромным вдохновением. Кучи, кучи бумаг, изрисованных мной на тему Радхи-Кришны, то и дело отправлялись в «архивы» на шкаф.