Как я отыскал Ливингстона - [40]

Вследствие обильных дождей, река Маката приняла грозные и бушующие размеры. Мост, наполовину залитый водою, трясся и делал переправу очень затруднительною и опасною; много трудов и хлопот стоила переправа через бурную реку вещей, животных и людей. С лишком пять часов было убито на этот трудный переход с одного берегу на другой, причем вещи и мы вымокли до последней нитки. Нас обдавало сверху, обливало и снизу, сильный дождь мочил наши вещи и нас, превращая в то же время берега реки в одно обширное и непроходимое болото. Положение наше было затруднительно: перед нами лежало болото, которое я не решался пройди во время дождя, а потому приказал расположиться лагерем на месте, ежеминутно вызывавшем против себя сильнейшую досаду и неудовольствие.

Один из моих солдат, нанятый в Багамойо по имени Кингару, воспользовался удобным случаем и бежал; но лазутчики мои (слуги Гранта) Уледи и Сармен, вооруженные американскими винтовками, тотчас же пустились за ним в погоню с быстротою и ловкостью, предвещавшими им скорый успех. Действительно через час они вернулись с беглецом, которого нашли в доме одного негритянского начальника по имени Кигондо (Kigondo), жившего в одной миле расстояния от восточного берега реки и пришедшего с ними в надежде получить какую-нибудь награду за содействие, а также разузнать о наших приключениях.

Прежде всего Кигондо уселся и начал свой рассказ о поимке беглеца.

— Я видел этого человека, тяжело бегущего с узлом, и сейчас же догадался, что, вероятно, он покинул вас и бежал. Мы (моя жена и я) сидели в караулове и стерегли наш хлеб, а так как дорога проходила возле нас, то и человек этот должен был непременно пройди мимо. Когда он приблизился, мы позвали его, спрашивая:

— Господин, куда идете вы так скоро? Разве вы оставили мусунгу? (Мы ведь знаем, что вы принадлежите ему, так как вчера покупали у нас на два доти хорошего мяса).

— Да, отвечал он, я убежал и желаю вернуться в Зимбамуэни, и если вы меня здесь скроете, то я дам вам доти.

— Войди в наш дом, сказал я, там поговорим с тобой. Он вошел во внутреннюю комнату, где мы и заперли его, приказав слугам стеречь. Сами же пошли опять в караулку. Мы знали, что вы хватитесь его и пошлете за ним аскари (солдат). И правда, не успели мы закурить наши трубки, как на дороге увидали двух человек, вооруженных ружьями; они, оглядываясь во все стороны, рассматривали следы. Мы тотчас догадались, что эти люди ищут беглеца, почему и окликнули их;

— Господа, что вы там смотрите?

На что они отвечали:

— Мы следим за человеком, который покинул нашего господина, Здесь видны его следы, и если вы давно уже сидите в этой лачуге, то должны были его видеть. Не можете ли вы сказать нам, куда он пошел?

— Да, — ответили мы. — Он у нас в доме. Если вы желаете, то мы его выдадим вам; только господин ваш должен заплатить нам что-нибудь за поимку.

Таким образом Кингару был пойман и приведен в мой лагерь, находившийся на западном берегу Макаты. Прежде всего я приказал ему дать 24 удара плетью, а затем связать, чтобы он не вздумал бежать снова. Поимщик его, начальник Кигондо получил в награду за содействие доти и пять коралловых ожерельев для жены.

Проливной дождь, испытанный нами в день перехода через Макату, свидетельствовал о последнем усилии сезона мазика. Первый дождь на пути нашем шел 23-го марта, последний — 30-го апреля; следовательно можно сказать, что продолжительность времени мазики равна 39 дням. Багамойские пророки торжественно предсказывали, что дожди во время мазики будут беспрерывно лить 40 дней; но мы из 39 — испытали только 18 дождливых дней; следовательно пророки врали, чему конечно, мы были несказанно рады. Еще приятнее было для нас, когда несносные дожди прекратились совершенно, и наступило более благоприятное для нашего путешествия время. Теперь не надо было остерегаться ливня, испортившего почти все наши полотняные и кожаные товары, которые уже заметно гнили, хотя мои люди ежедневно просушивали их.

Начало мая застало нас в борьбе с препятствиями, при переходе через тину и воду Макаты; все мы были физически нездоровы от постоянных трудов, усилий и купаний в болотах, преграждавших наш путь. Некоторые из наших людей были действительно изнурены до полусмерти, другие — упали духом и отказывались продолжать путь. Так, например, Заиди был опасно болен оспой, Кишума-шума (Kichuma-chuma) «маленькие оковы» был изнурен до такой степени, что сделался для каравана совершенно бесполезным и лишним. Мабрук-Салим (Mabruk-Salem), молодой человек здорового телосложения, служил вторым примером изнурения, но на этот раз притворного. Он прикинулся изнеможденным до такой степени, что упал на болотистую почву и начал медленно подражать человеку, которого рвет, причем совершенно отказывался продолжать дальнейшую борьбу с болотами Макаты; но сильный удар здоровой плети по обнаженным плечам, мгновенно оживил его и прогнал мнимую тошноту, он так проворно вскочил, что доказал возможность пройди еще вдвое дальше. Абдул Кадер портной и искатель приключений, слабейший из спутников, всегда страдал от бессилия, был расстроен работою, одним словом, он чувствовал себя всегда больным и притом постоянно голодным.