Как я отыскал Ливингстона - [38]

Прошло трое суток, а мы все еще стояли лагерем, ожидая, насколько хватало нашего терпенья, возвращения посланных солдат за безумным индусом. Съестные припасы, между тем, доставались с трудом: птицы были так дики, что охота за ними была почти невозможна. В два дня было набито дичью всего две сумки наполненные тетеревами, перепелками и голубями. Бомбай вернулся с безуспешных поисков потерянных вещей и был принят очень немилостиво.

На четвертый день я поспешно отправился в сопровождении двух солдат, разузнать об участи Кингару и двух Мабруки. К ночи он вернулся и слег в сильном припадке мукунгуру; пришедшие с ним пропадавшие люди рассказали о всех своих приключениях.

Я передам здесь в краткой форме повествование всех бывших с ними происшествий. Оставив лагерь, они быстрым шагом направились в Симбо и пришли туда в 10 час. пополудни. Обойдя все окрестности нашей последней стоянки, они не нашли ни Бундера-Салама, ни следов осла его и вещей; они решились тогда идти прямо к мосту Унгеренгери и расспросить у владельцев его о всех переправлявшихся через него после отъезда мусунгу. Они узнали там, что через реку по направлению в Зимбамуэни действительно переправлялся белый осел, такой какой находился в караване мусунгу, но при нем не было индуса в одежде Кисунгу. Моих трех темных разведчиков это известие сильно подстрекнуло: они не сомневались более в том, что повар был убит теми вагензи, которых видели с ослом, навьюченным всеми вещами убитого. Достигнув вскоре западных ворот Зимбамуэни, они, задыхаясь, объявили удивленным стражам, что два вагензи, которые должны были пройти по городу с белым ослом, были убийцами человека в Кисунгу, принадлежащего мусунгу. Люди. Зимбамуэни отвели моих послов к султанше, которой они повторили свой рассказ. Спросив своих крепостных часовых, проходили ли два вагензи с белым ослом, султанша получила утвердительный ответ; она тотчас же послала двадцать солдат в погоню, которые, возвратясь к ночи, привели с собою двух вагензи и осла со всеми пожитками повара. Вместе с энергиею отца, султанша, очевидно, наследовала и его страсть к богатству, она, не задумываясь, вместе с ослом и вещами присвоила себе и моих послов и двух вагензн. Оба вагензи были допрошены о том, каким образом они стали владетелями осла, а также одежды кизунга, холста и бус; они отвечали на это, что нашли осла привязанным к дереву, с лежащими подле вещами; не видя поблизости никого, кто бы заявил себе хозяином, они вообразили, что имеют на него право, отвязали его и увели с собою. Мои солдаты в свою очередь спрошены были, узнают ли они осла и собственность, на что те, не задумываясь, дали утвердительный ответ. Кроме того, они донесли ее величеству, что они посланы не за одним ослом и вещами, но также и за хозяином их, который бежал со службы их начальника; поэтому они желают знать, что сделали с ним вагензи. Ее величество также полюбопытствовала узнать, как поступили вагензи с индусом, и поэтому, для скорейшего уяснения факта, она приказала им признать убийство, как совершенное ими дело, заявив им что она желает только знать, что они сделали с трупом. Вагензи решительно объявили, что они говорят правду, что они никогда не видали описываемого им человека, и если султанша пожелает, они поклянутся в истине своих показаний. Ее величество не пожелала брать с них клятвы, убежденная в сердце своем, что это, тем не менее, была бы ложь, но заявила им, что они скованными отправятся с караваном в Занзибар к Сеиду-Бургашу, который сумеет распорядиться с ними. Затем, обратившись к моим солдатам, она спросила их о причине, по которой мусунгу не пожелал заплатить дань ее начальникам, посланным с этою целью. Солдаты, не зная дел своего начальника, не могли, конечно, дать ей ответа. Наследница Киссабенго, верная характеру своего отца-разбойника, объявила на это моим дрожавшим от страха людям, что так как мусунгу не заплатил ей дани, то она получит ее теперь; она отберет у них ружья, вместе с вещами повара, найденными при осле, самую одежду повара она раздаст своим начальникам, они же, закованные, будут ожидать возвращения мусунги, который возьмет их только силою. Ее угроза немедленно исполнилась. Через шестнадцать часов мои закованные солдаты были приведены на площадь и преданы поруганию народа. На следующий день продолжалось бы то же самое, если бы не шейх Тани, с которым я встретился в Кингару. Спустя пять дней после моего выхода он прибыл в Зимбамуэни и отправился в город для закупки запасов провизии на переезд по степям Маката, увидев закованных людей, он тотчас же признал в них моих слуг. Выслушав печальную историю, добросердечный шейх добился свидания с султаншей и объявил ей, что она сделала большую несправедливость — несправедливость, которая может вознаградиться только кровью. «Мусунгу силен», заметил он, «очень силен; у него имеются две пушки, стреляющие безостановочно четыре раза в ряду, и пули их пролетают получасовое расстояние; у него есть много пушек, заряды которых разрывают человека на части. Он может прийти на вершину этой горы и перебить с нее мужчин, женщин и детей, находящихся в городе, и ни один из ваших солдат не успеет добраться до вершины. Город будет находиться в осаде, на вашу страну двинется Сеид Бургаш; Вадоэ и Ваками придут отмстить вам за прошлое, и сильный город, устроенный вашим отцом, перестанет существовать для Вазегугга. Освободите солдат мусунга; возвратите им их провизию и отпустите зерна для мусунгу; отдайте людям ружья и отпустите их; белый человек, может быть, и теперь уже находится на пути к вам».