Как я отыскал Ливингстона - [33]

Рано утром 15-го, мы расположились лагерем в виду Микезе. В 8 ч. 30 м. пополудни мы взбирались по южной стороне Кира-Пика. Поднявшись на высоту двухсот футов выше уровня окрестной страны, мы были вполне вознаграждены открывшимся пред нами роскошным видом местности, почва которой не знавала отдыха; если б профессору Мальтусу довелось увидеть ее, он, вероятно, никогда не сочинил бы своего безумного памфлета, с его законом о воспрещении ранних браков; он никогда не стал бы сокрушаться о гибели Англии, вследствие переполнения ее населением. Если бы народ, говорящий по-английски, населял какую-либо местность еще в большем числе, то и в таком случае вера моя в него была бы так же сильна, как и издателя «Амврозианских Ночей» в «Брата Ионафана»: зная силу и крепость его мышц, можно быть убежденным, что в случае надобности он всюду найдет себе новую родину. В англосаксонской расе нет недостатка в людях, подобных Генднисту, Горзасу, кап. Смиту и Отцам Пилигримам; если потомки их когда-либо переполнят Америку, то кто может поручиться, чтобы Африка, и особенно эта роскошная часть ее, не сделалась бы местом их нового переселения?

Пройдя по хребту, примыкавшему к южному склону Кира, мы снова спустились в небольшую долину Киврима; первое поселение, которое мы повстречали в Удоэ, было в изобилии снабжено водою. В двух милях к западу от Киврима находится Микизэ.

16-го, после несколько-часового перехода, мы достигли Улагаллы. Улагалла есть название страны или скорее части ее, лежащей между горами Уругуру, ограничивающими ее с юга, и параллельными с ними, на расстоянии десяти миль, горами Удоэ, которые ограничивают ее с севера. Образованная таким образом главная часть этой долины носит название Улагаллы.

Следующая деревня Мугаллех находилась уже во владениях Вазегугга. Мы приближались к ней, окруженные слева горами Уругуру, справа горами Удоэ и Узегугга; этот переход, после однообразных многих миль, пройденных нами по равнине, показался нам крайне приятным. Насмотревшись вдоволь на темный лес, тянувшийся по обеим сторонам дороги, мы обращали наше внимание на странные деревья, растения и разнообразно окрашенные цветы, покрывавшие подножия гор; подняв головы вверх, мы любовались извилистыми высокими вершинами гор, мысленно представляя себе их очертания, откосы, выступы и овраги, их выдвинувшиеся скалы и глубокие трещины; мы заглядывались на темную зелень лесов, покрывавших их от вершины до основания. Когда наш присмотр за навьюченными ослами и тихо ступавшими пагасисами оказывался лишним, мы с наслаждением следили за парами, расстилавшимися на вершинах гор — видели как они, постепенно сгущаясь, превращались в перистые причудливой формы облака, все более и более насыщаясь грозили пролиться дождем, но под влиянием горячих лучей солнца снова рассеивались и исчезали.

В Мугаллехе находился Маганга с четвертым караваном и тремя очень больными людьми, которые при моем приближении обратились ко мне как к «давателю лекарств» с лицами, умоляющими о помощи. Меня приветствовал короткорукий Сальвос с дарами риса и колосьев кукурузы, но мне, как я уже раньше говорил Маганге, было бы много приятнее, если бы он с своею партиею был на восемь или на десять переходов далее нас. В этом же лагере мы встретили также Садима-бен-Рашида, который шел с крайнего запада с огромным караваном, нагруженным тремя сотнями слоновьих кликов. Этот добрый араб, явившись ко мне, немало порадовал меня своим подарком риса и новыми известиями о Ливингстоне. Он встретил старого путешественника в Уджиджи и прожил в соседней с ним хижине около двух недель; по его описанию Ливингстон выглядывал стариком, с длинными седыми усами и бородой — в то время он еще не совсем оправился после тяжелой болезни и был очень бледен; Ливингстон намеревался, по совершенном выздоровлении, посетить, по пути в Марунгу, страну, известную под названием Маниуэма.

IX. Переход через реку Унгери и вид Зимбамуэни.

Долина Угеренгери и Мугаллех славятся необыкновенным плодородием. Матама получается в большом изобилии, а жатва кукурузы не может быть сравниваема даже с лучшею жатвою долины Арканзаса. Многочисленные горные потоки способствуют сильному разрыхлению больших глинистых рытвин, которые вследствие этого обстоятельства доставили нам немало неприятностей: вода смочила холст, попортила чай, попала в сахар и покрыла ржавчиною наше оружие; только быстро предпринятые предосторожности спасли нас от значительных убытков.

Вазегугга, сравнительно с доселе нами виденными вадоэ, вазами и ваквере, отличались несколько своим поведением и поступками. В них не было той учтивости, которая нам до сих пор так нравилась: их нескрываемое желание мены, сопровождалось нахальным требованием, обязывавшим нас брать их продукты по назначаемой ими цене. Наше несогласие на уступку приводило их в раздражение; дерзкие в возражениях, не терпящие противоречий, они быстро переходили в гнев, и тогда не стеснялись угрозами. Это странное поведение, столь противоположное поведению спокойных и кротких ваквере, превосходно объясняется сравнением нравов пылкого грека с привычками хладнокровного и наблюдательного немца. Необходимость заставила нас купить у них съестные припасы, и из числа многих произведений, составляющих славу страны, нельзя не упомянуть о меде, который своим особенным ароматом превосходит знаменитый мед Гиметтуса.