Как я отыскал Ливингстона - [197]

Возвратившись в Занзибар в августе 1870 года и имея в руках своих богатые средства, предоставленные мне правительством ее величества, я стал готовить третью экспедицию, и выбрал 7 человек, знакомых с окрестностями Уджиджи, чтобы заменить ими умерших. Им было приказано идти до Уджиджи и там ждать прибытия Ливингстона; но дорога была небезопасна и ни один караван не осмеливался пуститься в путь долго после того, как была снаряжена экспедиция, так что она была задержана в Багамойо до моего отъезда в декабре. Это именно тот караван, про который м-р Стэнли говорил, что он выступил из Багамойо за два дня перед прибытием доктора Кирка на «Колумбине». С ним вместе отправлены были письма и посылки, взятые мною в Занзибаре для Ливингстона. Доктора Кирка обвиняют в том, что охота была главным предметом посещения Багамойо, а также в том, что он не обращал никакого внимания на караван; но собственные слова м-ра Стэнли показывают, что караван выступил в путь еще до прибытия доктора Кирка; и нет сомненья, что деревня с 500 жителей не настолько велика, чтобы в 10 минут нельзя было узнать, что в ней происходит, поэтому, если он отправился на охоту с офицерами Колумбины, то только потому, что цель его посещения была уже выполнена. Из слов м-ра Стэнли ясно, что один слух о приближении доктора Кирка заставил караван двинуться в путь.

Для тех, кто незнаком с Занзибаром, покажется странным, что одиннадцать пакетов с письмами, посланные м-ру Стэнли в течение девать месяцев дошли до Уджиджи, тогда как Ливингстон в течение целых трех лет не мог получить ни одного письма; но позвольте мне объяснить, что, по всей вероятности, все эти одиннадцать пакетов вместе с телеграммами были получены в Занзибаре с одним и тем же кораблем, и что они были посланы в Уджиджи с одним и тем же посланным. Один караван мог пройти через страну и достигнуть места своего назначения; самая битва, происшедшая в Унианиембэ, в которой должен был принять участие и м-р Стэнли, могли очистить путь для следующих караванов. Но мне стоит только упомянуть о собственных приключениях м-ра Стэнли, чтобы показать все опасности, ожидающие караван на пути в Уджиджи; и если доктор Ливингстон, с другой стороны, не получил ни одного письма, то это потому, что, как я уже упоминал выше, ему не было адресовано ни одного письма, так как друзья его считали его умершим.

Надеюсь, что м-р Стэнли дал доктору Кирку случай оправдаться; но как бы то ни было, я счел своею обязанностью предупредить его и сообщить публике через столбцы вашей газеты о любви и дружбе, которые доктор Кирк всегда питал к своему старому другу и товарищу по путешествиям — доктору Ливингстону.

Честь имею быть, милостивый государь, вашим покорнейшим слугою.

Г. А. Чурчил.

Вот письмо, которое заставит улыбнуться Ливингстона, как заставляет улыбаться меня. Оно от «нравственного идиота» Метисса Шерифа, портного, гадавшего по корану и определившего, что доктор Ливингстон умер и на основании этого распродавшего его товары.

(Сообщено через министерство иностранных дел лордом Энфильдом).

Занзибар. 10 марта 1871 г.

Милорд, честь имею препроводить вам в переводе копию с писем, только что полученных из Уджиджи, из которых видно, что пять месяцев тому назад Ливингстон находился в местности, называемой Манакосо, и только ожидал людей и запасов, посланных мною в прошлом году, и что теперь они дошли до него или по крайней мере идут от Уджиджи в местность, где он находится.

Так как необходимо окончить письмо, чтобы успеть передать его с теперешнею оказиею, то я не мог расспросить арабов, знакомых с этою местностью, относительно положения упомянутого города, но, как мне кажется, он находится на западной стороне озера.

Джок Кирк.

(ПЕРЕВОД)

Консулу Бирку от шерифа Башейка бен Ахмета. Я должен уведомить вас, что 15-го шабана (10 ноября) прибыл посланный от народа Менама с письмами от арабов, живущих там, и одним от доктора, и эти письма были помечены 20-м реджибом (15-го октября).

На мои расспросы они сказали мне, что доктор здоров, хотя был болен, и что теперь он в городе Манакосо с Магометом бен Харибом и ожидает каравана, и что он без помощи, не имеет средств и весьма мало людей — всего 8, так что он не может ни идти куда-нибудь, ни вернуться назад.

Мы послали двенадцать из своих людей с американским полотном, каники, бусами, сахаром, кофе, солью, двумя парами башмаков, пулями, порохом и мылом и маленькою бутылкою с лекарством (хинином).

Мы послали ему все, что ему было нужно, а я остался в Уджиджи, ожидая его распоряжений.

Помечено 20 шабана. 1287. (15 ноября 1870.)

Перевод верен. Дж. Кирк.

Затем было прочтено следующее:

Сэр Родерик Мурчисон сообщает, что он получил письмо от доктора Бирка, помеченное 30 апреля 1871 года, в котором он говорит, что хотя ни одни из жителей Занзибара не был в Манемеге (город, в котором, по последним известиям, находился Ливингстон), однако он узнал, что город этот находится в расстоянии месяца пути, т.е. в 200 или 300 милях к западу от озера Танганики, составляет богатый рынок слоновой кости.

Доктор Кирк полагает, что Ливингстон отправился туда с целью осмотреть западное озеро, о котором он слыхал, принимающее в себя воды Казембэ, и чтобы удостовериться направляется ли оно к западу — к бассейну Конго, или к северу — к бассейну Нила. Далее доктор выражает надежду, что если Ливингстону удастся открыть исток озера Танганики, то он почтет себя удовлетворенным и предоставит все остальные изыскания будущим путешественникам, так как он путешествовал по стране уже более пяти лет и сильно нуждается в отдыхе.