Как я отыскал Ливингстона - [180]

Султан убежал, и крепости Кизабенго более не существовало. Глубокий канал, вырытый по его повелению при его жизни, чтобы провести к городу одну ветвь Унгеренгери, что составляло его славу и гордость — теперь доказывал разрушение Симбамуэни. Но нас более всего удивили нагроможденные всюду груды развалин и множество сложенных деревьев; все они лежали по одному направлению, как будто их повалил сильный юго-западный ветер. Вид долины Унгеренгери совершенно изменился — из рая она превратилась в ужасную пустыню.

Мы продолжали свой путь до тех пор, пока не достигли Улагаллы, и по всей дороге видели ясные доказательства того, что по стране прошел громадный поток, ибо в некоторых местах деревья лежали точно скошенные.

Весьма утомительный и длинный переход привел нас к Муссуди, на восточный берег Унгеренгери; но раньше еще мы убедились в том, что недавно тут погибло множество человеческих жизней и собственности. Можно себе представить каково было несчастие, если я скажу, что, судя по словам муссудисов, было снесено водою почти сто деревень.

Султан Муссуди говорил, что жители по обыкновению уже легли спать — как они делали с тех пор, как он двадцать пять лет тому назад поселился в этой долине — когда посреди ночи они услышали шум, похожий на несколько раскатов грома; они проснулись с сознанием, что смерть приближалась в виде громадной массы воды, которая катилась подобно стене, унося с собою самые большие деревья, увлекая с одного раза множество деревень и разрушая все на пути. Ужасная сцена представилась нашим взорам через шесть дней после происшествия, когда река вошла в свои берега и сделалась снова такою широкою и глубокою, какая она всегда бывает во время муссонов. Куда бы мы ни взглянули, всюду находили доказательства разрушения, постигшего страну; поля зернового хлеба покрыты на несколько фут песком и развалинами; песчаное ложе, покинутое рекою, имеет в ширину почти одну милю, и только три деревни уцелели из всех, которые я видел по дороге в Унианиембэ. На мой вопрос, куда ушли жители, Муссуди отвечал: «Бог взял большинство из них, но некоторые ушли в Удоэ». Этот верный удар, поразивший племя ваками, был действительно послан Богом, и повторяя слова султана, я скажу: «чудесна сила Бога, и кто может противиться ему!»

Возвращаюсь снова к моему дневнику и выписываю из него следующее:

30-го апреля. — Миновав Мсупву, мы поспешно прошли лес, стоивший нам стольких трудов, когда мы отправлялись в Унианиембэ. Какой ужасный запах и какое неописанное отвращение производит этот лес! Он до такой степени густ, что даже тигру не удалось бы проползти через него, и так непроницаем, что слон не мог бы проложить себе дороги! Если бы собрать целую бутылку концентрированных миазмов, какие мы вдыхаем здесь, то что бы это был за смертельный яд, действующий мгновенно и имеющий необъяснимые свойства! Я думаю, что он действовал бы быстрее хлороформа, и оказывал бы такое же губительное действие как синильная кислота.

В нем одни ужасы сменяются другими. Боа ползают над нашими головами, змеи и скорпионы у наших ног. Вокруг нас двигаются сухопутные крабы, и игуаны. Мы дышим зараженным воздухом; дорога опустошена муравьями, которые кусают нам ноги до того, что мы начинаем плясать и прыгать как сумасшедшие.

Однако мы настолько счастливы, что избежали почти неминуемой гибели, и многим путешественникам это, вероятно, также удастся. Однако, можно сказать правду, что здесь находится десять египетских язв, которые должен испытать всякий, путешествующий по этим странам:

1. Язва боа.

2. Красные муравьи, или «горячая вода».

3. Скорпионы.

4. Колючки.

5. Многочисленные препятствия.

6. Черная тина, доходящая до колен.

7. Удушие от густоты леса.

8. Зловоние.

9. Терновые кусты на дороге.

10. Миазмы.

XLVIII-XLIX. Африканские виды.

1-го мая. Кингару Гера. — До нас дошли слухи, что большая буря, разразившаяся над Занзибаром, разрушила все дома и все суда, и говорят, что такое же разорение испытали Багамойо и Вуинде; но я теперь уже слишком хорошо знаю способность к преувеличению, столь развитую в африканцах. Весьма вероятно, что были понесены значительные убытки, судя по тому действию, которое поток произвел внутри страны. Мне также сказали, что в Багамойо были белые люди, собиравшиеся отправиться внутрь страны, на поиски за мною. (?) Я не могу представить себе, кому пришла мысль искать меня. Я думаю, что они должны иметь смутное понятие о моей экспедиции; тем не менее, удивительно, что они узнали, что я ищу кого-то, так как я не говорил этого ни одному человеку до тех пор, пока не достиг Унианиембэ.

2-го мая. Розако. — Я только что успел прибыть в деревню, как ко мне явились мои три посла из Мвуми и Угого и принесли несколько бутылок шампанского, несколько горшков варенья, и два ящика с бостонскими петардами, посланные щедрым американским консулом. Эти вещи прибыли чрезвычайно кстати после моих ужасных испытании в долине Макаты. Внутри одного из этих ящиков консул тщательно уложил, четыре номера «Геральда»; в одном из них была помещена моя корреспонденция из Унианиембэ, где я нашел уморительные типографские ошибки, особенно в том, что касалось африканских фигур и имен. Я полагаю, что писал тогда очень скверно, вследствие необыкновенной слабости. В другом номере помещено несколько выписок из различных газет; из них я узнал, что многие издатели смотрят на мою поездку в Африку как на пустой миф. К несчастию, это путешествие было для меня ужасным, серьезным фактом, рядом упорных трудов, лишений, болезни и чуть не самой смерти. Восемнадцать человек поплатились жизнию за это предприятие. Смерть моих двух белых помощников, конечно, не миф; они, бедняги, нашли свою судьбу в негостеприимных странах внутренней Африки.