Как я охранял природу - [8]

Всё остальное мне известно со слов третьих лиц, поэтому я всего лишь вкратце сообщу, что таилось в подпольной гальванике и чем закончилась вся эта история.

Полупроводниковое производство не зря предъявляет жёсткие требования к чистоте. Сядет пылинка на кремниевый диск, подготовленный к фотолитографии, и будет испорчена не только та схема, на которую попала зловредная грязь, но и десяток соседних схем будут иметь искажённые характеристики. Так что даже у проклятых буржуинов 95% готовых БИС'ов уходит в брак. И вот в чью-то светлую голову пришла мысль: если почти вся продукция идёт под пресс, то нельзя ли на этом погреть руки? Среди десятков технологических операций есть и процесс золочения. Выделить следовые количество золота из бракованных БИС'ов не смогли даже экономные японцы, но отечественные умельцы решили эту проблему гораздо проще. Раз золото не выделить из схемы, то его просто не нужно пихать туда. И вот, в доброй половине заготовок операцию золочения стали пропускать, а "готовое" изделие отправлять под пресс, минуя ОТК. Зато те схемы, на долю которых золочение досталось, считались исправными, если показывали результат хотя бы отдалённо напоминающий рабочий.

Вот вам и ответ, почему отечественная "Искра" была хуже зарубежного аналога. Любопытно было бы узнать, почему наши холодильники, телевизоры, магнитофоны уступали зарубежным...

А в таинственной гальванике по выходным дням доверенные люди гнали ювелирку, которую сбывали где-то на чёрном рынке. То есть, получается, что многоэтажный кирпич на углу Левашовского и улицы Ленина работал впустую и бесцельно сливал кислоты. К понедельнику ванны золочения успевали остыть, так что бритоголовый начальник участка с полным основанием говорил, что никто здесь не работает.

Разумеется, никакой плавиковой кислоты в ваннах не было, просто начальник не мог допустить, чтобы я зачерпнул полную кружку раствора золота. Не хочется представлять, что было бы со мной, если бы я явился за пробой вторично, с полихлорвиниловым стаканчиком.

От ванн золочения тоже есть стоки, причём содержат они цианиды. А цианистый калий -- не та вещь, которую можно безнаказанно сливать в канализацию. СЭС анализы на цианиды делает и ежели вдруг обнаружит их в стоках, то молчать не будет. Поэтому перед криминальным руководством ГСКТБ встала проблема нейтрализации циансодержащих стоков. Любой химик скажет, что проще всего этого добиться с помощью солей железа. Образуется безобиднейшая берлинская лазурь, которую в сточной воде никто не сможет обнаружить. Именно для этого, а вовсе не для травления шильдиков регулярно закупались бочки с хлорным железом. Во время работы ванн золочения концентрированный раствор хлорного железа десятками вёдер выливался в соседнюю раковину, так что ещё в сливной трубе все цианиды уничтожались.

Однако одно нарушение немедленно влечёт за собой другое, которое требует новых мошеннических проделок. Конечно, железо это не цианид, СЭС смотрит на превышение по железу сквозь пальцы. Но это при условии, что сброс железных солей нерегулярен и не слишком велик. А что делать, если хлорное железо сливается сотнями килограммов? Но и здесь жулики нашли блестящий выход.

Старый заводской корпус стоит спина к спине к Институту Особо Чистых Биопрепаратов. Оба здания дореволюционной постройки и имеют общий подвал, разделённый кирпичной перегородкой. И вот однажды ночью диверсанты из ГСКТБ разобрали перегородку, врезали трубу в институтскую канализацию, а затем замуровали пробитое отверстие. И все стоки начали уходить в коллектор НИИОЧБ.

Года два спустя я встретился с одним из своих одноклассников, который работал в Биопрепаратах. Я спросил его, не слыхал ли он что-нибудь о сбросах железа в канализацию института. И тут всегда спокойный и флегматичный Коля закричал. Оказывается, проверки являлись в НИИОЧБ чуть не каждый день. Институт ежемесячно штрафовали, директор издавал приказы один грозней другого, все соли железа в лабораториях были изъяты и хранились в сейфах вместе с драгоценными металлами. И всё же ничто не помогало. К концу недели содержание железа в стоках казалось уже приближается к норме, но, хотя все работы в выходные были строжайше запрещены, в понедельник анализ показывал превышение ПДК по железу в десятки тысяч раз. И во всём институте не нашлось любопытного человека, который бы прошёлся по канализационной системе и выяснил, откуда льётся зловредный раствор.

К июню 1983 года следствие по делу ГСКТБ "Счётмаш" было закончено. Юрий Владимирович Андропов к тому времени управлял страной, не приходя в сознание, так что дело это как и многие ему подобные старались спустить на тормозах. Хохлов не был арестован, а ограничившись подпиской о невыезде, жил на даче, где вволю мог укреплять здоровье, занимаясь спортом на свежем воздухе.

В тот день, на который было назначено слушание дела, Хохлов поднялся необычно рано и, видимо, решил заняться спортом. Например, потаскать штангу или поплавать в соседнем озере. Не зная, что выбрать, директор остановился на обоих вариантах вместе. Неожиданно оказалось, что плавать со штангой занятие непростое, директору стало нехорошо с сердцем, и он утонул. Во всяком случае, осиротевшим работникам "Счётмаша" объявили, что у Хохлова случился во время купания сердечный приступ. Шёпотом рассказывали о двух блинах от штанги, которые этот приступ вызвали.