Как я был в немецком плену - [197]

Глава VII

Будучи в один из августовских дней в Батыреве, решил посетить среднюю школу, которую окончил, и педагогический техникум, где предстояло начать учёбу Инессе. В обоих зданиях, как оказалось, шел ремонт, и я не встретил ни одного знакомого учителя. При входе в техникум меня кто-то окликнул по имени. Обернувшись, увидел юношу, лицо которого мне было знакомо. Оказалось, это возмужавший за прошедшие годы Виталий Горшков. Вместе с ним я часто брал книги из районной библиотеки, и мы даже надоедали женщинам-библиотекарям. Случилось так, что Виталию, мечтавшему в детстве «выучиться на морского капитана», стать им не удалось.

В войну он дослужился до лейтенанта, но потерял здоровье. Мы с Виталием зашли к знакомой девушке – Лене Ивановой, которую последний раз я видел кокетливой 15-летней девочкой. Представив меня Лене, Виталий ушел по своим делам. На этот раз в Лене меня прежде всего потряс взгляд её глаз, жгучих, пронизывающих и каких-то игривых, хотя лицо ее оставалось серьезным. Очень приятными были и улыбка, и голос. Так что в тот августовский день я сразу и пылко влюбился в Лену. И после Лены уже ни в одну другую женщину, как бы она ни была хороша, мне не пришлось влюбиться. Лена была студенткой Ленинградского института холодильной промышленности и через год его заканчивала. Я поинтересовался у Лены, зачем к ней приходил Коля Сергеев, с которым мы встретились в дверях, и почему он так быстро ушел. Лена ответила, что сегодня Коля в очередной раз сделал ей предложение, а она отказала, потому что он не нравится ей и она не может себя заставить жить с ним без любви. Потом мы разговорились с Леной о ее родителях. Её отец по-прежнему томился в заключении в Воркуте, а мать, которой сейчас нет на месте, живет в данной квартире и работает учительницей в шокле. Брат Филарет, ушедший на войну добровольцем, погиб на фронте. Все сестры Лены потеряли на фронте мужей. Когда я уходил, Лена неожиданно обняла меня и крепко поцеловала в губы. И после этого мне других девушек, кроме Лены, уже не было нужно.

Вернувшись домой, я рассказал маме о том, что происходило со мной в Батыреве. Мама одобрила мое знакомство с Леной, сказав, что она «вполне подходящая пара для будущей семейной жизни». Но мой брат Геннадий – её бывший одноклассник предупредил, что Лена слишком тянется к разным мужчинам, не постоянна с ними и может легко изменить мужу, как и ее мать. Придется строго следить за ней.

При следующей встрече я рассказывал Лене более или менее подробно, как воевал и что было со мной в германском плену. При этом я для большего эффекта вставлял немецкие слова и выражения. Лену поразило, что я так хорошо выучил немецкий язык, и от этого она была в восторге, что выражала не только словами, но и поцелуями.

Мы ходили более часа и вернулись к дому Лены, когда уже почти стемнело. На другой день после страстных поцелуев Лены я не выдержал и предложил ей завтра же официально стать мужем и женой. Лена ответила, что рада согласиться на моё предложение, но при условии, если я не буду против того, что она уже не девушка. Во время войны она встречалась с одним офицером и обещала ждать его до возвращения, чтобы стать его женой. Они переписывались, однако с апреля 1945 года письма перестали ей приходить. Лена не знает, что случилось с ее женихом. Может быть, он всё-таки вернется. К тому же лучше подождать до ее окончания института и направления на работу. В течение этого года Лена предложила переписываться. И я с этим полностью согласился.

Однажды по дороге домой я попал под сильный дождь. А когда после приятно проведенного у нее времени засобирался домой, Лена задержала меня, сказав, что я могу сильно промокнуть, и предложила остаться у неё ночевать. Но, кроме поцелуев у нас тогда ничего большего не было.

…С тех пор как я приехал домой, мне почти не удавалось узнать, что происходит в мире: радио у нас не было, центральные газеты мама и братья не выписывали, а местная газета писала в основном о районных новостях и делах. Поэтому, как и в шахтерском поселке, я решил ходить иногда в кабинет брата Геннадия, куда приносили много газет и журналов. И однажды из газеты я узнал, что в Москве состоялось судебное заседание по обвинению генерала А. А. Власова в измене Родине. Его и сподвижников приговорили к смертной казни через повешение.

В середине августа Лена собралась уезжать в Ленинград, и мы договорились, когда я приеду в Москву, сразу напишем друг другу.

В одну из суббот мы с мамой отправилась с раннего утра в село Сень Ахпюрт (Ново-Ахпердино) проведать младшую сестру дедушки Матвея тётю Марию Комарову. Она потеряла на войне двух прекрасных сыновей, Петра и Сергея, и жила с маленьким внуком Геной – сыном Петра. Тётя, как и прежде, меня зацеловала, говоря, что все шесть лет твердо верила в моё возвращение.

Побыв у тети Марии около двух часов и отведав у неё, как бывало в моём детстве, печёный творог с прожилками топленого масла, мы уже втроём пошли к другой тёте – совсем одинокой Евдокии Даниловой, двоюродной сестре мамы. Евдокия фанатически верила в Бога и почти не пропускала ни одной службы в единственной в Батыревском районе церкви в селе Туруново. Мы отдали тёте баночку с мёдом и, побыв у этой родственницы тоже около двух часов, к вечеру вернулись домой.