Как выжить, если тебе 20 - [25]
Уделяй внимание деталям. Оставайся профессионалом, даже когда отправляешь простое письмо по электронной почте. Потому что каждая мелочь формирует общее впечатление о тебе, твою репутацию.
Когда мне было 27 лет, в Россию на Петербургский международный экономический форум прилетел президент нашего банка Джейми Даймон. Он должен был провести ряд встреч с руководителями крупных российских компаний. И я был ответственным за его встречу с главой РЖД Владимиром Якуниным. Даймон на тот момент был просто иконой, рок-звездой в банковском мире. И мне предстояло стать организатором и участником одной из этих встреч.
Первый день ПМЭФ. 2006 год. Девять утра. Ресторан гостиницы «Астория». Завтрак. Все, включая Владимира Якунина, собрались за столом, ведут непринужденную беседу, Джейми Даймона нет. Ни у кого даже мысли не возникло, что он может опоздать или не прийти. Но время идет. 9:05, 9:10… Я начинаю нервничать. Все пока еще непринужденно беседуют и ждут. 9:20. Владимир Иванович говорит: «К сожалению, мое время ограничено, и скоро я буду вынужден вас покинуть». Еще через несколько минут у меня темнеет в глазах. Но рядом со мной сидят старшие коллеги из нашего московского офиса и ведут себя так, будто ничего необычного не происходит.
РЖД на тот момент были моим ключевым клиентом. Если они обидятся на такое неуважительное поведение, то могут просто отказаться сотрудничать с нами. Для меня на кону стоит моя карьера. И я не знаю, что делать. 9:30. Я не выдержал, попросил кого-то из коллег сходить и позвонить Джейми. Позвонили в номер — не отвечает. Поднялись к нему в номер, и через десять минут он появился. Очертания подушки на щеке и шее предательски выдавали причину опоздания.
Вскоре наступил 2008 год, а вместе с ним — самый масштабный финансовый кризис современности. В конце 2008 года казалось, что вся финансовая система рухнет, на мировом финансовом рынке воцарилась паника.
— Владимир Иванович, прошу прощения. Мы приехали вчера из Швейцарии с женой и забыли перевести время.
Повисла пауза. Все ждут реакции. Я молюсь и обещаю Богу, что буду вести себя хорошо, не буду пить, курить, все деньги раздам родственникам — только пусть все пройдет хорошо. Владимир Иванович отвечает:
— Ну, ладно. С кем не бывает.
Все выдохнули с облегчением. Я чуть было не заплакал от радости. В этот момент я очень пожалел, что не проявил инициативу: не позвонил, не поднялся в номер после пяти или десяти минут задержки. Мне почему-то казалось, что кто-то все-таки контролирует ситуацию. И, видимо, все за столом так думали. Это был главный урок, который я усвоил на будущее: не предполагай, что кто-то сделает работу за тебя. Надейся прежде всего на себя.
К счастью, тогда все обошлось. Я продолжил работу с РЖД. Прошел год. Помню, я летел из Лондона, потягивал бокал шампанского, смотрел в окно и мечтал о том, как заключу с ними крупную сделку. Я представлял все в мельчайших подробностях, продумывал все детали, визуализировал успех и конечный результат. Примерно через три месяца выпала возможность обсудить эту сделку с клиентом. Нужно ли говорить, что в итоге мы все сделали так, как я представлял? А после той сделки мы заключили еще одну, еще более масштабную по объему и сложности.
В тот год меня повысили. В 27 лет я стал исполнительным директором банка J. P. Morgan. Я всегда верил в то, что, когда ты чего-то сильно хочешь и веришь в осуществимость задуманного, когда сфокусирован и настойчив в своих действиях, пространство вокруг приходит на помощь. Конечно, со стороны это может показаться обычным стечением обстоятельств. Но кто знает? Может быть, без моей искренней веры в возможность осуществления той сделки и визуализации ее в мельчайших деталях шанс бы мне никогда и не представился?
Вскоре наступил 2008 год, а вместе с ним — самый масштабный финансовый кризис современности.
Эффект черного лебедя
В конце 2008 года казалось, что вся мировая финансовая система рухнет, на мировом финансовом рынке воцарилась паника. Я уже всерьез начал присматривать участок за городом и планировать, какие овощи там сажать. Страх сковал весь мир. Но в России мы почувствовали только эхо этого кризиса. Основной же удар пришелся на Запад. Ипотечный кризис, спровоцировавший эту панику, привел к тому, что миллионы людей потеряли все свои накопления. Среди работников финансовой сферы, да и не только, прокатилась волна самоубийств. С жизнью прощались и те, у кого было трое детей и двушка в ипотеке, и те, у кого были заводы-пароходы. Не только карьеры, но и судьбы рушились из-за лопнувшего финансового пузыря. Как сказал Олег Торсунов, в наше время есть рабство иного рода — экономическое. Ипотеки, кризисы тут одни из главных «рабовладельцев».
Ликвидность с рынков исчезла, начался полномасштабный кризис доверия. Весь финансовый мир остановился. Никто не хотел брать кредитный риск на своих контрагентов, то есть давать в долг и рассчитываться. Но компаниям по-прежнему было необходимо привлекать деньги для операционной деятельности — расплачиваться по своим счетам с подрядчиками, платить зарплаты и т. п. В сложном финансовом положении оказались многие. В том числе и самые именитые отечественные монополисты. «Газпром», к примеру, раньше с нами не работал, мы пытались несколько лет наладить с ним отношения, но безрезультатно. У газовой монополии всегда не было отбоя от банков, предоставляющих им финансирование, поэтому они не хотели тратить время на расширение и без того широкого круга своих контрагентов. Но мы знали, что под конец года им будет нужно $0,5 млрд для финансирования рабочего капитала. Однако ни один западный банк не был готов расстаться с такой крупной суммой денег в тот непростой момент времени. Нам надо было воспользоваться уникальной возможностью.
