Как выжить, если тебе 20 - [15]

Я знал, что заставил родителей всерьез волноваться. Но при этом чувствовал, что поступил правильно. А еще я был уверен, что в глубине души отец меня не осуждает. Потому что я защитил свое достоинство. Я поступил так, как в моем понимании должен был поступить мужчина: не дал себя в обиду.

Пока шли разборки, я понял, что надо уезжать подальше из Нью-Йорка. Поступил я в университет маленького города Линчбург в штате Вирджиния. Вскоре все разрешилось благополучно.

Новости, конечно же, сразу перелетели за океан в Москву, где меня кто-то осуждал, кто-то приводил в пример. Я не хвалюсь тем, что сделал, но поступить иначе я не мог. Это было дело принципа.

В институте тоже приходилось стоять за себя. В команде меня начали по-настоящему уважать, когда поняли, что я не дам себя в обиду. Одной истории было вполне достаточно, чтобы люди поняли, что Альберт — парень хороший, но лезть к нему не стоит.

Нет, я не говорю, что по любому поводу стоит лезть в драку. Конечно, нет! Я всячески этого избегал, когда мог. Не нужно кулаками махать, если есть возможность разрешить конфликт другими способами.

Если ты во что-то веришь, если у тебя есть (а у каждого человека они есть) ценности и убеждения, то за них нужно бороться всеми доступными способами. Не идти по проторенной дорожке, не быть конформистом, не соглашаться, если уверен в обратном. Я в этом твердо убежден. Мужчина должен обладать принципами, внутренней силой и уверенностью в себе, чтобы в случае необходимости не отворачиваться и убегать, а все-таки отстоять себя и свои убеждения.

Кстати, сейчас, когда пишу эту книгу, я не могу вспомнить, вернул ли мне итальянец тот долг. Наверное, вернул. Но даже если и нет, я приобрел нечто большее.

Нерациональный выбор

Маленькая гостиница в небольшом городе в Северной Каролине. Завтра я знакомлюсь с очередным университетом, у которого есть серьезная баскетбольная команда в первом дивизионе. А пока мы с моим другом Сашей пьем пиво и зачем-то выкуриваем на двоих сигарету. Наверное, первую в моей жизни. Голова начинает кружиться. Я думаю: «Что это было? Зачем? Завтра же у меня важный день…»

Мы с Сашей ездим по институтам. В одном из них в штате Вирджиния я увидел девушку и влюбился. Университет был не самый лучший среди тех, которые я посмотрел, но, когда нужно было принимать решение, я сказал, что хочу туда уехать. Причину я никому не сообщал. У девушки, кстати, был парень. Но я подумал, что приеду и как-то с этим разберусь. Да, выбор университета я сделал по зову сердца, максимально нерационально. Такие судьбоносные решения — и никакой логики. Но этот подход станет со временем моей сильной стороной.

В молодости отношения часто быстротечны. Со временем мы расстались с девушкой, ради которой я выбрал место учебы. Но делать было нечего: я уже учился в этом университете, и у меня началась другая жизнь. Однако через семь лет сам факт моего обучения именно там удивительным образом помог мне устроиться на работу в банк J. P. Morgan! Это была работа моей мечты, и именно она послужила толчком для всей моей дальнейшей карьеры. То есть мой иррациональный выбор университета по зову сердца, из-за девушки, через много лет превратился в одно из самых верных моих решений. Теперь я понимаю, что все в нашей жизни взаимосвязано, хотя мы не всегда это осознаем. И до сих пор в важные моменты я часто прислушиваюсь к своему внутреннему голосу и сердцу.

А пока я провел девять часов в автобусе, мчавшемся на юг, в Вирджинию. Приехал в какое-то захолустье — вокруг коровы ходят и мычат. Пустырь, пять утра, на автобусной остановке ни души. Цивилизация осталась далеко позади. И мне некуда податься. Я приехал слишком рано и не мог позвонить тренеру из телефона-автомата, чтобы он меня забрал. Время раннее. Я зашел за автобусную станцию, разложил на земле куртку, под голову подсунул рюкзак. Лег спать. А куда деваться? Утром тренер меня встретил. И вот в этом месте я провел следующие четыре года, которые стали отдельным, новым и очень интересным периодом моей жизни.

Бухгалтерия на спор

В свои 17–18 лет, после баррикад, после самостоятельной жизни в Москве, после капитанства в баскетбольной команде, я думал, что сильно отличаюсь от своих американских сверстников. Мне казалось, что вместе со мной в институт приехали учиться дети, не видевшие жизни. Так оно, в сущности, и было.

Первые два курса все студенты обязаны были жить в общежитии. Ведь вокруг столько соблазнов. Еще вчера ты жил по правилам родителей, а сегодня у тебя полная свобода, почти неограниченный доступ к алкоголю и прочим радостям студенчества… Что делать руководству института? Контролировать!

Раз в полчаса проводится обход. Громкий шум недопустим. На стук в дверь ты должен открыть ее сразу же. И если у тебя в комнате посторонние, то ты рискуешь получить штрафной балл. Несколько таких нарушений — и следует отчисление. Первые два года за нами следили очень строго. Хватку ослабляли только на старших курсах: можно было съехать из вуза и снять квартиру или дом в городе. При первой возможности я так и поступил.

Не могу сказать, что тяготился этим вынужденным режимом. Первые два года я играл в баскетбол. Учеба меня не особенно интересовала. Вечеринки тоже.