Как выйти из террора? Термидор и революция - [123]
Подводя итог, можно сказать, что этот конституционный проект отсылал к другой надежде, лежавшей в его основе: Просвещение и Революция непременно гармонируют друг с другом; испытания, через которые пришлось пройти Нации, не останутся бесполезными. В конце своего пути Франция станет страной просвещенных людей и граждан, или, если угодно, граждан, поскольку люди станут просвещенными. Просвещение лежало у истоков Революции, Просвещению же должно и завершить ее. Тем самым власть сразу же брала на себя педагогическую миссию: необходимо эффективно помогать развитию искусств, образования и в особенности созданию новых элит. Конституция III года Республики была дополнена декретом об организации общественного образования, ставшим одним из последних решений Конвента. В своем докладе Дону лучше, чем кто бы то ни было, подвел итог термидорианским педагогическим мечтаниям и символам: он изображал Термидор как просвещенную Республику, припадающую к самым истокам Революции, как торжествующее Просвещение, ставящее последнюю точку в революционных испытаниях.
«Культура повторяла на протяжении последних трех лет судьбу Национального Конвента. Она стенала вместе с вами от тирании Робеспьера, она восходила вместе с вашими коллегами на эшафоты, и в это время бедствий патриотизм и науки, чьи сожаления и слезы соединялись воедино, молили у одних и тех же могил о возвращении жертв, которые были в равной мере дороги им. После 9 термидора, вновь взяв власть и вернув свободу, вы наконец сможете утешить их, поощряя искусства... Представители народа, после стольких неистовых потрясений, стольких тревожных подозрений, стольких необходимых войн, столь частого добродетельного недоверия; после пяти лет, на которые выпало столько мук, усилий и жертв, [пришел час] доброжелательности, сближения, объединения, отдыха среди нежной любви и мирных чувств. И что же лучше, чем общественное образование, сможет выполнить эту задачу всеобщего примирения? Да, именно культуре предстоит завершить начатую ею Революцию, Сгладить все расхождения во взглядах, восстановить согласие между всеми, кто взращивает культуру; и не стоит скрывать, что во Франции в XVIII веке, в царстве просвещения мир между просвещенными людьми станет предвестником мира во всем мире»[242].
Термидор на долгие годы возложил на республиканское государство образовательные задачи, которые воплощали в себе противоречие между цивилизующей властью и народом, который надо сделать цивилизованным. Это противопоставление было унаследовано от эпохи Просвещения, однако оказалось возрождено и подкорректировано, чтобы власть и народ смогли сделать необходимые выводы из Революции и в особенности из Террора. Нет законной власти без суверенитета, которым обладают все граждане, но нет и граждан без государства, которое открывает им доступ к Просвещению и соответственно к политике и которое, по меньшей мере, справляется с тем, чтобы защищать народ от пробуждения его собственных демонов.
Последнее слово в термидорианских спорах о Терроре Конвент произнес в последний день своей работы, 4 брюмера IV года. В ходе этого заседания обсуждался представленный Боденом от имени Комиссии одиннадцати проект декрета об амнистии. Этот проект был составлен в лихорадке подавления роялистского брожения и мятежа 13 вандемьера. Антитеррористический дискурс в нем приглушен, поскольку речь шла о том, чтобы завершить Революцию мерами, способными принести умиротворение. «Разве опыт не показал нам всю опасность непостоянства, разве мы не знаем о том, что после обращения к крайностям следует остановиться ровно посредине?»[243] Не воспринимался ли Террор задним числом как одно из проявлений такого «непостоянства»?
«Есть болезни, неотделимые от великой революции, и среди этих болезней есть такие, которые по самой своей природе не поддаются исцелению».
Никто не мог попросить у жертв Террора или у их семей прощения, однако можно было попросить у них забвения. Требование абстрактной справедливости привело бы лишь к новым бедам: «Если необходимо организовать столько судов, сколько было революционных комитетов, то придется покрыть всю Республику тюрьмами и эшафотами, дабы утешить ее в том, что существовало столько эшафотов и тюрем»[244]. Проект предлагал даже отменить смертную казнь, демонстрируя тем самым стремление окончить Революцию раз и навсегда, заставив забыть Террор. Эту отмену должен был увековечить символический акт: Конвент провозгласил бы свой декрет на площади Революции; председатель «попрал бы ногами косу смерти», которая была бы торжественно уничтожена, а обломки ножа гильотины были бы отправлены в музей. Эшафот должно было бы сжечь, а площадь — назвать по-другому: отныне она стала бы площадью Согласия.
После оживленных дебатов, вновь всколыхнувших те политические страсти, которые как раз и должны были быть преданы забвению, термидорианский Конвент принял столь характерное для него двусмысленное компромиссное решение, в очередной раз продемонстрировав свое искусство такие решения принимать. Амнистия была провозглашена за «деяния, исключительно связанные с Революцией» (за вычетом тех, которые были связаны с «заговором 13 вандемьера»). Смертная казнь не была отменена, точнее, ее отмену отложили «до дня наступления всеобщего мира». Тем самым символическая церемония уничтожения гильотины становилась бессмысленной.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На небольшом клочке суши переплелись в сложном узоре уникальные ландшафты, исторические события, людские судьбы. Каждый найдет здесь кусочек своей родины: альпийский луг, азиатскую пустыню, среднерусское поле, таежный бурелом.Крым был яблоком раздора для десятков стран и империй.Много прошло по дорогам полуострова народов, культур, религий. И все они оставляли здесь частичку своих традиций и обычаев, частичку своей культуры и души.
В настоящее издание уникальных записок известного русского юриста, общественного деятеля, публициста, музыканта, черниговского губернского тюремного инспектора Д. В. Краинского (1871-1935) вошли материалы семи томов его дневников, относящихся к 1919-1934 годам.Это одно из самых правдивых, объективных, подробных описаний большевизма очевидцем его злодеяний, а также нелегкой жизни русских беженцев на чужбине.Все сочинения издаются впервые по рукописям из архива, хранящегося в Бразилии, в семье внучки Д.
Генерал М.К. Дитерихс (1874–1937) – активный участник Русско-японской и Первой мировой войн, а также многих событий Гражданской войны в России. Летом 1922 года на Земском соборе во Владивостоке Дитерихс был избран правителем Приморья и воеводой Земской рати. Дитерихс сыграл важную роль в расследовании преступления, совершенного в Екатеринбурге 17 июля 1918 года, – убийства Царской Семьи. Его книга об этом злодеянии еще при жизни автора стала библиографической редкостью. Дитерихс первым пришел к выводу, что цареубийство произошло из-за глубокого раскола власти и общества, отсутствия чувства государственности и патриотизма у так называемой общественности, у «бояр-западников».
Фредерик Лейн – авторитетный американский исследователь – посвятил свой труд истории Венеции с самого ее основания в VI веке. Это рассказ о взлете и падении одной из первых европейских империй – уникальной в своем роде благодаря особому местоположению. Мореплавание, морские войны, государственное устройство, торговля, финансы, экономика, религия, искусство и ремесла – вот неполный перечень тем, которые рассматривает автор, представляя читателю образ блистательной Венецианской республики. Его также интересует повседневная жизнь венецианцев, политика, демография и многое другое, включая мифы, легенды и народные предания, которые чрезвычайно оживляют сухой перечень фактов и дат.
Мистикой и тайной окутаны любые истории, связанные с эсэсовскими замками. А отсутствие достоверной информации порождало и порождает самые фантастические версии и предположения. Полагают, например, что таких замков было множество. На самом деле только два замковых строения имели для СС ритуальный характер: собор Кведлинбурга и замок Вевельсбург. После войны молва стала наделять Вевельсбург дурной славой места, где происходят таинственные и даже жуткие истории. Он превратился в место паломничества правых эзотериков, которые надеялись найти здесь «центр силы», дарующий если не власть, то хотя бы исключительные таланты и способности.На чем основаны эти слухи и что за ними стоит — читайте в книге признанного специалиста по Третьему рейху Андрея Васильченко.
В своей новой книге «Преступления без наказания» Анатолий Терещенко вместе с человеком, умудренным опытом – Умником, анализирует и разбирает некоторые нежелательные и опасные явления для России, которая в XX веке претерпела страшные военно-политические и социально-экономические грозы, связанные с войнами, революциями, а также развал Советского Союза и последовавшие затем негативные моменты, влияющие на российское общество: это глубокая коррупция и масштабное воровство, обман и пустые обещания чиновников, некомпетентность и опасное кумовство.