Как все это начиналось - [12]
Честно говоря, Генри это не так уж и занимало. Его, как профессионала, интересовало прошлое, а из настоящего — только то, что касалось лично его: кто есть кто в академических кругах, что происходит с лично знакомыми ему людьми и с теми, про которых он знал, что их следует знать. Он посвятил себя тщательному изучению политической жизни XVIII века, а современники, сограждане волновали его мало. Разумеется, он следит за новостями, всегда знает, кто у руля в Вестминстере, имеет определенное мнение о сколько-нибудь значительных событиях. Но окружающие не вызывают в нем любопытства. Они существуют, ну и хватит с них. Конечно, они имеют значение как единицы демократического общества, но собственной, отдельной значимостью не обладают.
Сегодня автобус номер 19 вез Генри в Королевскую академию. Прошло несколько дней с манчестерского фиаско, а он все еще не оправился от него и по-прежнему болезненно переживал свое унижение: видел перед собой довольное лицо протеже старинного недруга, припоминал прощальные слова ректора, вычитывая в них покровительственное отношение, даже, возможно, легкое презрение к тому, чье время прошло. Непереносимо. Выставил себя дураком. Нет, его выставил дураком возраст, год рождения, Anno, будь он трижды проклят, Domini.
Надо что-то предпринять. Он должен реабилитировать себя. Показать, что сохранил ум, силу, вес в научных кругах. Надо опубликовать что-нибудь.
Что же?
Ну, мемуары, когда допишет. Но до конца еще далеко, а требуются срочные меры.
Письмо в «Таймс»? Много таких написано за долгие годы. Да, идея хорошая. Надо, чтобы твое имя попадалось людям на глаза. Но «Таймс» утратила былое влияние, да и о чем, собственно, он напишет?
Нет, требуется нечто более основательное. Длинная статья в литературном приложении к «Таймс» или в одном из ведущих научных журналов. Он должен показать всем, что с ним по-прежнему придется считаться. Что-нибудь спорное, даже провокационное, чтобы об этом заговорили. Новый взгляд на какой-нибудь аспект истории XVIII века.
Какой новый взгляд? По правде говоря, Генри несколько отдалился от XVIII века. Он перестал серьезно думать о нем несколько лет назад. Незнаком с последними публикациями. История — вещь коварная. Прошлое не есть нечто постоянное, оно меняется в зависимости от новых мнений о нем. Генри прекрасно знает это. Ему известно, что XVIII век ушел от него за горизонт, что он полностью реконструирован и заново интерпретирован.
Нет, лучше не высовываться. А то заклюет какой-нибудь младотурок. Нет, не то чтобы твои работы не являлись больше краеугольным камнем научных исследований неоклассического века для любого серьезного ученого. Но все же…
Она способна доковылять на костылях до ванной. Той, которая для гостей. Роуз и Джерри пользуются другой, так что, слава богу, она не будет им мешать. Шарлотта даже может спуститься по лестнице, но только когда Роуз и Джерри уйдут на работу. Роуз оставляет завтрак на кухонном столе. Еще раньше, утром она приносит наверх чашку чая — удостовериться, что ночью Шарлотта не померла. Роуз добра и тактична. Просто слезы на глаза наворачиваются. Джерри тоже очень старается: настойчиво сажает ее в тот угол дивана, откуда лучше всего смотреть телевизор, всегда предлагает свежую газету.
Шарлотта делает то, что ей совсем не хотелось делать: живет под одной крышей с дочерью и зятем. Ее гложет обида, терзают угрызения совести. Обида не на Роуз, которую Шарлотта любит до безумия, а на злую судьбу, благодаря которой она оказалась в этой ситуации. Угрызения совести — потому, что Роуз и Джерри вынуждены ею заниматься, мириться с ее вторжением в их частную жизнь, постоянно терпеть третьего лишнего у себя в доме. Да-да, конечно, Роуз делает это не потому, что кому-то что-то должна, а потому, что беспокоится о матери, чувствует за нее ответственность и, возможно, даже любит ее, хотя такие вопросы у них не обсуждаются. Они не из тех, кто выставляет привязанности напоказ.
Несмотря на все вышесказанное, ситуация ненормальная. Шарлотте следует жить в своей квартире. Это, разумеется, не значит «с глаз долой — из сердца вон». Можно же навещать ее. А Роуз и Джерри надо дать возможность наслаждаться радостями семейной жизни, если то, что они испытывают, можно так назвать, если это то, чего они когда-то хотели и на что надеялись. Времена, когда нищих, беспомощных стариков усаживали у камина, кормили, ворчали на них и по мере сил подталкивали к могиле, давно прошли. Теперь есть государственные программы и все такое.
— Помощь на дому, — сказала она Роуз. — Будут приходить каждый день…
У Роуз на лице появилось упрямое выражение. Впервые Шарлотта увидела его, когда дочери было года три или четыре.
— Нет.
— Нет, правда, это мне подойдет…
— Нет.
Роуз была хорошей девочкой, она никогда не доставляла хлопот, но всегда умела оказать вот такое тихое, но твердое сопротивление. Шарлотта рано поняла, что если Роуз чего-то не хочет, то она этого делать не будет, можно не стараться ее заставлять. Повзрослев, она тоже поступала только так, как считала нужным, и не стоило труда высказывать ей свое неодобрение или предлагать какие-то альтернативы. Роуз выбрала не очень престижный университет, потому что туда поступала ее подруга. Шарлотта сначала протестовала, но потом смирилась, зная, что ее все равно не послушают. Затем была работа в офисе, совершенно бесперспективная, следом дети — прекрасные дети, надо Бога благодарить за них. Вот тогда-то, когда ими нужно было много заниматься, его светлость и предложил Роуз удобную временную работу, которая стала постоянной. Шарлотта относилась к Генри с некоторой враждебностью — ведь он, по сути дела, загубил карьеру Роуз, заставив ее приплясывать вокруг себя, когда она могла бы…
Пенелопа Лайвли — известная английская детская писательница. Больше всего ее интересует такой интересный внутренний мир подростков. К сожалению, взрослым проникнуть в этот мир очень трудно. Потому что взрослые не верят в чудеса. Вот и приходится детям в одиночку справляться со сложностями и трудностями, которые встречаются у них на пути. И не только у такой мечтательницы и фантазерки и даже немножко ясновидицы, как Мария, но у самого обычного веселого задиры, как Джеймс Харрисон. Книжки Лайвли — добрые и веселые, с занимательным сюжетом и счастливым концом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Клуадия, в прошлом «экстремальная» журналистка, побывавшая не в одной горячей точке, приближаясь к жизненному финалу, пересказывает дочери историю любви своей юности. Встретившись в Египте в разгар Второй мировой войны, Клаудия и ее возлюбленный Том живут одним днем. Испытывая к друг другу истинную любовь, они в то же время не находят себе места от ревности, и постепенно их отношения подходят к опасной грани. Вскоре сама жизнь разлучает эту красивую пару навсегда — Том не вернулся из очередной вылазки на линию фронта.
Блестящий роман о жизни английской интеллигенции. Обманчиво простая история, которая начинается с абсолютной идиллии, перерастает в драму и заканчивается трагедией.В жаркий летний сезон Полина пригласила пожить за город свою дочь Терезу с мужем Морисом и их маленьким сыном Люком. Морис занимается творческой работой: он пишет новый путеводитель по этой части страны. На первый взгляд кажется, что у Терезы — идиллический брак. Но Полина замечает нарастающую дистанцию между дочерью и зятем. В гостях у Мориса часто бывает редактор Джеймс вместе со своей подругой Кэрол.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пенелопа Лайвли — одна из самых успешных и популярных британских писательниц. Ее книги, покорившие миллионы читателей, удостоены престижных литературных премий, в том числе Букеровской премии.«Один из самых удачных романов Лайвли: оригинальная задумка, грандиозное воплощение».Los Angeles Times«Читать Пенелопу Лайвли — как проводить рукой по шелку, дорогостоящему, струящемуся и прекрасно сотканному. Однажды прикоснувшись к нему, невозможно выбрать что-то другое».The Evening Standard (London)Способна ли одна единственная фотография перевернуть вашу жизнь? Пожалуй, нет.А если на ней изображено то, о чем вы даже подумать не могли? Пожалуй, да.Копаясь в старых бумагах, Глин случайно находит старый конверт.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
Вот уже тридцать лет Элис Манро называют лучшим в мире автором коротких рассказов, но к российскому читателю ее книги приходят только теперь, после того, как писательница получила Нобелевскую премию по литературе. Критика постоянно сравнивает Манро с Чеховым, и это сравнение не лишено оснований: подобно русскому писателю, она умеет рассказать историю так, что читатели, даже принадлежащие к совсем другой культуре, узнают в героях самих себя. В своем новейшем сборнике «Дороже самой жизни» Манро опять вдыхает в героев настоящую жизнь со всеми ее изъянами и нюансами.
Впервые на русском языке его поздний роман «Сентябрьские розы», который ни в чем не уступает полюбившимся русскому читателю книгам Моруа «Письма к незнакомке» и «Превратности судьбы». Автор вновь исследует тончайшие проявления человеческих страстей. Герой романа – знаменитый писатель Гийом Фонтен, чьими книгами зачитывается Франция. В его жизни, прекрасно отлаженной заботливой женой, все идет своим чередом. Ему недостает лишь чуда – чуда любви, благодаря которой осень жизни вновь становится весной.
Трумен Капоте, автор таких бестселлеров, как «Завтрак у Тиффани» (повесть, прославленная в 1961 году экранизацией с Одри Хепберн в главной роли), «Голоса травы», «Другие голоса, другие комнаты», «Призраки в солнечном свете» и прочих, входит в число крупнейших американских прозаиков XX века. Самым значительным произведением Капоте многие считают роман «Хладнокровное убийство», основанный на истории реального преступления и раскрывающий природу насилия как сложного социального и психологического феномена.
Роман «Школа для дураков» – одно из самых значительных явлений русской литературы конца ХХ века. По определению самого автора, это книга «об утонченном и странном мальчике, страдающем раздвоением личности… который не может примириться с окружающей действительностью» и который, приобщаясь к миру взрослых, открывает присутствие в мире любви и смерти. По-прежнему остаются актуальными слова первого издателя романа Карла Проффера: «Ничего подобного нет ни в современной русской литературе, ни в русской литературе вообще».