Как Виктор Суворов сочинял историю - [18]
И потом, что такое «броневая защита вокруг пилота»? Что означает это «вокруг»? То же, что и «возле»? Очень хочется подвести этого самого А. Прайса к И-16 и спросить его, где, ну где же он нашел на этом крошечном фанерно-полотняном самолетике нечто, хотя бы отдаленно напоминающее «броневую защиту», да и «вокруг»? Это что, восьмимиллиметровая бронеспинка, ставившаяся на него с IV серии?[91] А как тогда величать истребитель Me-110, имеющий броневую защиту спереди, снизу, сзади и сверху-сзади? Летающий дот? Как хотите, а такой ляп просто смешон. Нашел, тоже мне, Флаинг Фортрес, надел на него доспехи тевтонские и пошел в превентивный воздушный бой фашистов бить.
Снова вопрос: как вам знания «эксперта» Суворова? Он действительно невежда или просто нам врет?
Об использовании ракет: у каждой страны были прорывы в будущее, и мы не исключение. Но продолжать в таком духе долго не стоит — легко промахнуться. Что и делает на этот раз уже лично главный авиалет Великобритании, экс-аквариум В. Суворов. «Ил-2, — пишет он, — имел сверхмощное, по любым стандартам, вооружение, включая 8 реактивных снарядов» (с. 32<32>). По «любым»-то, может, и сверхмощное, а если по каким-нибудь более конкретным, чем вообще «любые»? Вооружение у Ил-2 эталона 1941 года (еще он называется ЦКБ-55П) составляет… батюшки, где же ваша «сверхмощность»! Те же две пушки ШВАК (20 мм) и два пулемета ШКАС (7,62 мм), что и на наших старых знакомых — И-16 да Ме-109Е. Плюс 600 кг бомб (истребитель Ме-109Е — 250 кг бомб,[92] истребитель МиГ-3 — 200 кг бомб). Плюс 8 РС-82 или РС-132[93] (истребитель МиГ-3 — 6 РС-82).[94]
Суворов «слышал звон, да не знает где он» — вроде все Ил-2 хвалят, надо бы и мне, да вот за что — непонятно. А, ничего, ляпну что-нибудь наобум, авось, за Ил-2 ругать не станут, побоятся, «летающий танк» как-никак… Лишь профаны в авиации на первое место ставят скорость и вооружение, а в случае с Ил-2 важна не мощь бортового оружия, а способность точно его применить. Благодаря своему бронированному корпусу этот самолет мог, не боясь зенитного огня, подходить к цели вплотную, всаживая свой отнюдь не сверхмощный огонь «в самое яблочко», за что и боялись его немцы больше других. А вот другие самолеты, порой имевшие не менее, а то и более мощное вооружение, из-за своей слабой защищенности при атаке наземных целей близко подойти не могли, поэтому плотность, в теории, мощного огня, оказывалась слишком слабой.
Так что Ил-2 превосходил противника, хотя и совсем не в том, в чем попытался угадать Суворов, кроме того, на сорок первый год он был, пожалуй, единственным специально созданным для штурмовки самолетом в мире.
«Так в чем же дело? Отчего во время войны советская авиация с первого дня уступила господство в воздухе?» (с. 32<32>).
Не сопите, все затаили дыхание! Сейчас наш храбрый перебежчик попробует угадать, не смотря на то что ответ, казалось бы, банален. Помимо того, что определенная доля матчасти ВВС РККА полегла утром 22 июня на своих аэродромах, гораздо большее количество самолетов погибло в первые дни войны в неорганизованных и безрассудных с советской стороны боях с противником, имевшим качественное превосходство. В результате чего соотношение сил наших ВВС к Люфтваффе, составлявшее 1,4 к 1 на конец июня, к июлю стало 1 к 2 в пользу немцев.[95]
Но у Суворова никогда не угадаешь, какой ответ он имеет в виду в качестве правдивого. Вот и здесь снова нас ждет открытие: по более точным, чем могло бы быть на самом деле, суворовским разведданным оказывается, что «большую часть советских летчиков, включая летчиков-истребителей, НЕ УЧИЛИ ВЕДЕНИЮ ВОЗДУШНЫХ БОЕВ» (с. 32<32>).
Прочувствовали? А то, что наши истребители устаревших образцов (на 22 июня их было подавляющее большинство) в воздухе отставали даже от немецких бомбардировщиков, что — не важно? Наверное, по такой логике самолетов летчикам и вовсе можно не давать, главное — ведению воздушных боев обучить. Осознали? Прониклись? Тогда идем дальше — Суворов задает следующий вопрос: «Чему же их учили?» Держитесь крепче. «Их учили наносить удары по наземным целям» (с. 32<32>). Вот такие дела. Не больше, не меньше. А может, спросим самих пилотов? Например, Александра Покрышкина, прошедшего всю войну, начиная с 22 июня 1941 года, и, стало быть, знающего о том, как и чему до войны учили летчиков-истребителей чуть больше лондонского беглеца? Пожалуйста:
«Командир эскадрильи Соколов был доволен моими успехами… Он говорил мне: „Ты пилотируешь уверенно и грамотно. Но фигуры надо выполнять более энергично, с перегрузками. Пилотируй так, чтобы темнело в глазах… В настоящем бою сможешь энергичным маневром уйти от врага, даже находясь под прицелом“.[96] „Хорошо помню воздушные стрельбы по конусу“.[97] „Все это и позволило мне быстро овладеть энергичным сложным пилотажем на самолете. Да и не только мне. В те годы и я, и мои товарищи были заняты поисками путей, которые привели бы к победе в воздушном бою“».[98]
Кажется, яснее ясного сказал —
