Как устроен мир на самом деле. Наше прошлое, настоящее и будущее глазами ученого - [95]

Неизбежную инерцию масштабной зависимости в конечном счете можно преодолеть (вспомним, что до 1920 г. 20 % сельскохозяйственных земель Америки были заняты под кормовые культуры для лошадей и мулов), но многие примеры быстрых перемен в прошлом не могут служить основой для оценки реалистичных временных интервалов для любых будущих изменений. В прошлом переходы могли быть относительно быстрыми вследствие небольших масштабов. В 1900 г. мировое потребление первичной энергии было примерно поровну распределено между традиционной биомассой и ископаемым топливом, в основном углем, и вся добыча ископаемого топлива была эквивалентна приблизительно 1 миллиарду тонн угля[625]. В 2020 г. мировая добыча ископаемого топлива была на порядок выше, чем суммарное потребление первичной энергии в 1900-м, и, хотя сегодня мы обладаем гораздо более совершенными техническими средствами, скорость нового перехода (декарбонизации) гораздо ниже скорости замены традиционной биомассы ископаемым топливом.

Несмотря на стремительный рост производства энергии из новых возобновляемых источников (ветер, солнце, новое биотопливо), в 50 раз за два десятилетия XXI в., зависимость мира от ископаемых углеводородов уменьшилась незначительно, с 87 до 85 %, причем большая часть этого сокращения обусловлена гидроэлектростанциями, использованием давно известной разновидности возобновляемой энергии[626]. Поскольку в 1920 г. совокупный спрос на энергию был на порядок ниже, чем в 2020 г., в начале XX в. заменить дерево углем было гораздо легче, чем в начале XXI в. заменить ископаемое топливо новыми источниками возобновляемой энергии (то есть декарбонизировать). В результате даже при увеличении современных темпов декарбонизации в три или четыре раза в 2050 г. ископаемый углерод все еще будет основным источником энергии.

Категориальная ошибка — когда чему-то приписывают качества или действия, характерные для объектов из другой категории, — лежит в основе часто повторяемого и глубоко неверного вывода, что в нашем новом электронном мире все может и будет происходить гораздо быстрее[627]. Это справедливо для информации, связи или распространения новых гаджетов, но экзистенциальные императивы не относятся к категории микропроцессоров и мобильных телефонов. Водоснабжение, выращивание и обработка урожая, откорм и убой животных, производство и преобразование огромных объемов первичной энергии, добыча и обработка сырья для бесчисленного множества применений — все эти задачи по своему масштабу (необходимо удовлетворить потребности 8 миллиардов человек) и инфраструктуре (позволяющей производить и распределять эти незаменимые ресурсы) относятся к совсем другой категории, чем создание нового профиля в социальных сетях или покупка нового смартфона.

Более того, многие технологии, обеспечивающие эти последние достижения, вряд ли можно назвать новыми. Сколько людей, восхищающихся тонким корпусом последней модели смартфона и его способностью обрабатывать информацию, знают, что многие фундаментальные процессы, сделавшие возможным его массовое производство, имеют довольно долгую историю? Основой микропроцессоров, которые управляют всеми современными устройствами — от самых мощных суперкомпьютеров до дешевого мобильного телефона, — служит чистый кремний, а способ выращивания монокристаллов кремния изобрел Ян Чохральский в 1915 г. Пластины из кремния содержат огромное число транзисторов, а первый полевой транзистор был запатентован Юлиусом Эдгаром Лилиенфельдом в 1927 г. И как мы уже говорили, интегральные схемы появились в 1958–1959 гг., а микропроцессоры — в 1971 г.[628].

Электричество, питающее все электронные приборы, вырабатывается в основном паровыми турбинами, изобретением Чарльза А. Парсонса, которое он сделал в 1884 г., или газовыми турбинами, серийное производство которых началось в 1938 г.[629]. За одно поколение нам удалось заменить мобильными телефонами миллионы километров проводной связи, но за такой же промежуток времени невозможно с помощью фотоэлектрических элементов заменить тераватты мощности, обеспечиваемой паровыми и газовыми турбинами. Мобильные телефоны, несмотря на всю свою сложность, представляют собой всего лишь маленькие устройства на вершине огромной пирамиды отрасли, которая производит, преобразует и передает электроэнергию, с масштабной инфраструктурой, требующей создания, обслуживания и совершенствования.

Эти реалии помогают объяснить, почему в ближайшие 20–30 лет основы нашей жизни существенно не изменятся, несмотря на практически не прекращающийся поток заявлений о все новых чудесных изобретениях, от фотоэлементов до литий-ионных аккумуляторов, 3D-печати всего на свете (от микроскопических деталей до целых домов) и бактерий, способных синтезировать бензин. Сталь, цемент, аммиак и пластик останутся четырьмя материальными столпами цивилизации; большая часть транспорта по-прежнему будет работать на полученном путем перегонки нефти жидком топливе (автомобильном бензине и солярке, авиационном керосине, дизельном топливе и мазуте для судовых двигателей); поля будут обрабатываться тракторами, тянущими за собой плуги, бороны, сеялки и распылители удобрений, а урожай собираться комбайнами, ссыпающими зерно в грузовики. Высотные дома не будут печатать на месте гигантские машины, а если случится очередная пандемия, то роль разрекламированного искусственного интеллекта будет, скорее всего, такой же незначительной, как во время пандемии SARS-CoV-2 в 2020 г.