Как убивали Сталина - [14]
«Товарищу Сталину Строго секретно Лично Копия тт. Каменеву и Зиновьеву Уважаемый т. Сталин!
Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное, но тем не менее этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения.
5 марта 23 года. С уважением Ленин»
Это письмо явно написано для того, чтобы о бескомпромиссности Ленина в деле охраны чести семьи узнали прежде всего новые Бобчинский и Добчинский, то есть Каменев и Зиновьев, поскольку Сталин, судя по этому тексту, уже попросил Крупскую «забыть сказанное», на что она «выразила согласие». В то же время, поскольку извинение перед Крупской уже состоялось, Ленин этим письмом требует извинения прежде всего перед собой, ибо сказанное Сталиным касалось и его (Ленина).
Бросается в глаза, что, диктуя это поистине дуэльное письмо, Ленин его «пока просил отложить, сказав, что сегодня у него что-то плохо выходит. Чувствовал себя нехорошо. А на другой день (06.03.23) прочитал его «и просил передать лично и из рук в руки получить ответ». При этом: «Чувствовал себя плохо».
Володичева не случайно записала, что 05.03.23 Ленин чувствовал себя «нехорошо», а 06.03.23 уже «плохо». Неслучайно потому, что в «Дневнике дежурных секретарей В. И. Ленина» предписывалось строго и точно отражать все, связанное с Лениным.
Получается, то самое письмо, которое, чувствуя себя «нехорошо», Ленин сам квалифицировал, как что-то оно плохо у него выходит, именно то самое письмо на другой день, уже чувствуя себя «плохо», Ленин все-таки решается отослать Сталину.
Очевидно, что не просто так тогда… «Надежда Константиновна просила этого письма Сталину не посылать, что и было сделано в течение 6-го. Но 7-го я (имеется в виду Володичева, — НАД.) сказала, что я должна исполнить распоряжение Владимира Ильича. (Между прочим, это было сделано лишь после нового, уже критического, осложнения состояния Ленина из-за того, что он никак не мог дождаться ответа от Сталина. — НАД.) Она (Крупская) переговорила с Каменевым, и письмо было передано Сталину и Каменеву, а затем и Зиновьеву, когда он вернулся из Питера. Ответ от Сталина был получен тотчас же после получения им письма Владимира Ильича (письмо было передано мной лично Сталину, и мне был продиктован его ответ Владимиру Ильичу). Письмо Владимиру Ильичу еще не передано, т. к. он заболел». (В ответе, по словам М. И. Ульяновой, Сталин извинился. Факт, свидетельствующий, что Сталин действительно переживал за последствия своей «телефонной несдержанности». — НАД.)
Здесь необходимо сказать и подчеркнуть, что текст со слов «Надежда Константиновна просила…» в «Дневнике» записан стенографическими знаками. 14 июля 1956 года эта запись была расшифрована М. А. Володичевой. Не исключено, что эта «стенография» появилась в тот страшный для Ленина момент не случайно, как не случайно и то, что расшифрована она была только 14 июля 1956 года! То есть после XX съезда. Но еще более не случайно, что о ней умолчал «герой XX съезда» г. Хрущев, ибо сообщить о ней… означало абсолютно по-другому посмотреть на роль Сталина в той «телефонной истории», а значит — во многом и вообще на личность Сталина!
Секретные документы неопровержимо свидетельствуют, что Крупская, сама того не желая, имеет непосредственное отношение к последнему из наиболее серьезных ухудшений здоровья вождя. Именно с 5 по 10 марта 1923 года наступает «новый приступ болезни Ленина, приведший к усилению паралича правой части тела и к потере речи». Вряд ли можно говорить, что Крупская сделала излечение Ленина невозможным, но то, что своими действиями она ускорила его кончину, — это факт!
Между тем это время было наполнено и другими не менее бурными и до сих пор неосознанными событиями, главное из которых, судя по документам, заключается в факте неудачной попытки Крупской отравить Ленина, что представлялось ей в те кошмарные дни и ночи более гуманным, нежели беспомощно наблюдать, как самый близкий тебе человек корчится в мученических пытках от нарастающих болей нервов головы. От болей, которые адски обострились именно по ее вине — из-за спровоцированной ею задержки ответного письма Сталина с его то ли извиняющимися, то ли оправдывающимися неоднозначными объяснениями Ленину. Ленин ждал этого письма в ответ на свое требование к Сталину извиниться за конфликт с Крупской. Ждал, но не дождался. Сперва потому, что Крупская мешала отправлению такого письма, а затем потому, что Ленин, дожидаясь ответа, от волнения и нервного расстройства потерял сознание и… больше никогда уже в нормальное состояние не приходил.
В ответном письме Сталин написал: «7.III.23. Т. ЛЕНИН! Недель пять назад (Здесь Сталин явно ошибся — с 22 декабря прошло более 10 недель. — НАД.) я имел беседу с тов. Н. Конст., которую я считаю не только Вашей женой, но и моим старым партийным товарищем, и сказал ей (по телефону) прибл. следующее: врачи запретили давать Ильичу полит. информацию, считая такой режим важнейшим средством вылечить его. Между тем, Вы, Н.К., оказывается нарушаете этот режим, нельзя играть жизнью Ильича, и т. и д.»
Иосиф Давыдович Кобзон дал документальное согласие на издание своих воспоминаний и размышлений в форме литературной записи «Иосиф Кобзон Как перед Богом», автором которой является Николай Алексеевич Добрюха.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.