Как убивали Бандеру - [2]

Ким Филби

Харольд Адриан Филби, прозванный отцом Кимом в честь лазутчика из одноименного романа Р. Киплинга, родился и провел детство в Индии, его отец служил в колониальной администрации, хотя остров фарисеев ненавидел (правда, иногда он туда наведывался поболтаться в ресторанах и клубах). С годами он превратился в крупного ученого-арабиста, страстно влюбился в арабскую культуру и для пущей арабистости принял ислам, одевался по-арабски, стал советником короля Саудовской Аравии. Разведясь с мамой Кима, женился на рабыне короля и счастливо жил с ней в туземном домике, по которому расхаживали два огромных бабуина. Сен-Джон Филби (произносили на французский манер: Сенжен) любил и строго воспитывал свое дитя, подавляя его многие влечения, сын обожал его до конца дней и рос скромным, доверчивым ребенком, к несчастью, он всю жизнь чуть заикался. Окончив Вестминстерский колледж в Лондоне (котируется наравне с Итонским), он поступил в Кембриджский университет, где глубоко увлекся марксизмом, посещал левые тусовки. В 1933 году выехал в Германию и увидел, как после поджога рейхстага Гитлер преследует коммунистов, связался с Коминтерном (там работала своя разведка под эгидой Москвы), затем выехал в Вену, где активизировались австрийские фашисты, вскоре убившие канцлера Дольфуса. Ким активно участвовал в помощи австрийским «левым» и связал свою судьбу с коммунисткой-еврейкой Литци Кольман, которую спас от нацистских преследований, увезя в Англию как свою жену. В Коминтерне на Кима уже давно положили глаз, и Москва решила привлечь его к сотрудничеству. Делалось это под соусом подпольной борьбы с угрозой фашизма, вначале о советской разведке речи не было, заметим, что эта схема применялась и к остальным «пятерочникам». Первым вербовщиком Кима был нелегал Арнольд Дейч, австрийский еврей, доктор философии, блестящий разведчик и психолог, живший в интеллектуальном лондонском районе Хемстед. Дейч с симпатией относился к симбиозу Маркса и Фрейда, был терпим к теориям любви славных коминтерновок Клары и Розы. Вербовочная беседа состоялась в Риджент-парке, куда Кима привела его приятельница Харт, агент нашей разведки, привела и исчезла. Риджент-парк довольно пустынен, Дейч сидел на скамейке, а Кима попросил лечь рядом на траву и смотреть в другую сторону, словно они не знакомы. Приучал к конспирации? опасался захвата? — в любом случае Ким согласился на подпольную работу. Помнится, когда я работал с Филби по линии английского отдела в 1975 году в Москве, он нежно вспоминал товарища Отто (кличка Дейча), еще он высоко ценил Большого Билла — «настоящего большевика» Александра Орлова, выдающегося советского разведчика, который в разгар репрессий предпочел сбежать из Испании (там он служил резидентом) в Канаду, а затем в США, не желая подставлять шею под сталинское топорище. Проклятый навек системой, он умно использовал чекистские методы: проинформировал Берия, что, если тронут его или его родственников, он выдаст всю «пятерку». Такое ласковое увещевание подействовало, и англичане продолжали благополучно работать. Увидев в Киме перспективного агента, его начали умело «отмывать» от прилипшей левизны: работа в англо-германском обществе, связанном с нацистами, командировка в качестве корреспондента «Таймс» в стан генерала Франко (английские ненавистники республиканской Испании радовались его профранкистским репортажам), там Ким чуть не погиб от снаряда, угодившего в машину (один человек убит, другого тяжело ранило, Ким же отделался царапинами и получил из рук Франко орден за мужество, что укрепило его статус). И наверняка погиб бы, если бы выполнил поручение всемогущего Центра убить самого Франко. К счастью, обстоятельства не позволяли этого сделать, к тому же его сочли профнепригодным для роли киллера (он говорил мне, что никогда не держал пистолет в руках, не прыгал с парашютом и уж, конечно, не мог бегать по крышам вагонов, отстреливаясь из пулемета, как в наших кинобоевиках). Вскоре пробил роковой час: началась Вторая мировая, и Кима сами англичане пригласили в разведку Сикрет Интеллидженс Сервис (СИС) — сбылась мечта его советских наставников. Сначала он работал в центре по подготовке агентов для заброса в Европу, затем был переведен на иберийское направление (Испания, Португалия), после войны возглавил отдел по борьбе с СССР (!). В 1945 году нависла страшная угроза: сотрудник советской разведки Волков, служивший в нашем консульстве в Стамбуле, предложил свои услуги англичанам, пообещав выдать неких бриттов, проникших в самое сердце старой доброй Англии. Дело особой важности СИС поручил Филби, он тут же сообщил о предателе в Москву, оттуда в Стамбул под видом дипкурьеров прибыли два дюжих молодца. Волкова, угостив снотворным, быстренько отправили на родину — в то время с предателями не цацкались. Кима переводят резидентом в Анкару (заброска агентуры в Армению, Грузию), и вскоре на трамплине небывалой удачи он назначается представителем СИС в США, должность феерическая, прямой путь в шефы СИС. Именно в Вашингтоне он получает доступ к дешифрованным советским телеграммам (операция Венона) и узнает, что его друг по Кембриджу Дональд Маклин находится на грани ареста как агент КГБ. Экстремальная ситуация 1951 года. Москва организует побег Маклина в СССР в сопровождении другого «пятерочника» Берджесса (Маклин настаивает на бегстве через любимый Париж, но боится там «запить и сорваться», посему Берджесс его сопровождает). Оба остаются в Москве, тем самым сразу же подставив Филби как «третьего», который их информировал. Филби отзывают в Лондон и подвергают жесткому допросу. Все это сопровождается грандиозным скандалом в прессе и парламенте, увольнением Кима, впрочем, никаких доказательств для передачи дела в суд не наскребли, сам премьер-министр Гарольд Макмиллан делает заявление о его невиновности. Киму регулярно выплачивают пенсию, и английская разведка направляет его в Бейрут в качестве корреспондента «Обсервера», там он продолжает трудиться на нас. Сам Ким всегда возмущался, когда газетные грамотеи называли его «двойным агентом»: «Я всегда работал только на Советский Союз и никого не предавал». Очередной информированный перебежчик из КГБ, очередные доносы о «красном прошлом», и в январе 1963 года Кима экстренно вывозят из Бейрута в Одессу на советском судне.