Как убивали Бандеру - [4]

Джон Кернкросс

Немного особняком в кембриджском букете таится фигура Джона Кернкросса, тоже выпускника Тринити-колледжа, но шотландца из семьи рабочего — он, наверное, единственный, кто прошел бы по анкетным данным в кадры КГБ. Кернкросс посещал лекции Бланта, быстро уловившего левизну своего студента и подключившего к нему своих боевых кураторов. Джон поступил в Форин Оффис на год позже Маклина, переходил в разные отделы. Секретарь Уинстона Черчилля считал его «очень умным, хотя иногда и невнятным занудой», труженик и аналитик, он по характеру был неуживчив, потому долго нигде не задерживался. С 1938 по 1940 год «великолепная пятерка», включая Джона Кернкросса, бездействовала, ибо резидентура испарилась — все сотрудники попали под чистки, были отозваны и частично расстреляны. В 1940 году Кернкросс стал личным секретарем члена правительства лорда Хэнки, куда шла информация из военного кабинета Черчилля (тогда впервые прошли сведения о работе в США над атомной бомбой), а в 1942 году проник в самое сердце английской государственной машины — дешифровальную службу в Блечли-парк, мечта любого разведчика. Собственно, самым большим успехом английской разведки по праву считается операция по дешифровке телеграмм абвера с помощью шифровальных машин «Энигма». Кернкросс проработал там недолго (ни в резидентуре, ни в Москве не хватало кадров для обработки монбланов документов), затем перешел в разведку. После бегства Маклина и Берджесса в Москву Кернкросс решил «завязать», признался в контактах с русскими, отрицая шпионство (это устраивало СИС, не желавшую скандалов), уволился и уехал в США, затем работал во Франции, где и скончался в 1995 году в живописном Провансе.

Хождения по советским мукам

Как же жили-поживали прославленные агенты в Москве? Это было трудное время во всех отношениях. Потерявший все возможности агент вполне естественно попадал под жесткий контроль, каждого тщательно допрашивали, выкачивая информацию, запрещали общаться с иностранцами, обязывали соблюдать общие правила игры и согласовывать все свои действия с КГБ. В то же время мы выбивались из сил, чтобы угодить своим подопечным, возили по курортам, подбирали приличное жилье, доставали дефицитные товары, обеспечивали полное хозяйственное обслуживание. Берджесс оказался самым проблемным: он пил и гулял, а самое страшное — непрерывно заводил знакомства среди иностранцев (в то время каждый иностранец считался потенциальным шпионом). Берджесс не скрывал, что он агент КГБ, открыто жил с каким-то смазливым слесарем-гитаристом (на это закрывали глаза — чем бы дитя ни тешилось…), ухитрялся заказывать себе костюмы в Лондоне через заезжих англичан (до сих пор его размеры хранят лучшие портные с Сэвилл-роу, я сам видел в фешенебельной обувной лавке в центре Лондона очертания его ступни в альбоме знаменитых конечностей лавки). В Москву приехал на гастроли английский театр Олд Вик, пьяный Гай проник за кулисы, ошеломил всех актрис (его по прессе знала вся Англия), имел ланч со звездой театра актером Майклом Редгрейвом, повествовал о своих шпионских подвигах на благо России. Но разгульный образ жизни уже в 1963 году свел этого героического агента в могилу, измученный КГБ облегченно вздохнул.

С Маклином было намного легче — он сразу настроился на научную стезю и был определен в Институт мировой экономики и международных отношений в качестве старшего научного сотрудника (с КГБ отношения были холодноватыми). Приехала Мелинда с детьми (вообще англичане вели себя корректно и допускали выезд родственников к беглецам), но вскоре закрутила роман с Филби и на время покинула мужа. Маклин вступил в КПСС, регулярно посещал партийные собрания, пользовался популярностью у сотрудников, поскольку был доброго нрава и давал взаймы. Защитил докторскую, написал фундаментальную книгу о внешней политике Англии, переведенную на русский язык.

Филби, прибыв в 1963 году, с трудом привыкал к советской действительности, мучился от безделья, злоупотреблял спиртным, пока не влюбился в красавицу Руфу Пухову, работавшую в НИИ (это был четвертый брак, от второго брака Ким имел пятерых детей). Вернувшись в англо-скандинавский отдел нашей разведки в 1974 году, я вскоре установил с ним контакт и консультировался по организации нашей работы в Англии. Его уже хорошенько «выдоили» по Англии, но он был в курсе английских дел. Вскоре решили использовать его как педагога, чему он был несказанно рад. Так появились учебные курсы Кима, на конспиративной квартире молодые разведчики, попивая умеренно виски, общались с ним, расспрашивали об английском национальном характере, быте и нравах. Ким с Руфой жили в весьма скромной квартире в Трехпрудном переулке, дом был завален книгами, мы весьма откровенно общались за прекрасно приготовленной курицей с карри (он любил индийскую кухню, вырос же там). Ким был весьма сдержанным и тактичным человеком, конечно, ему не нравилось, что его опекали, но он понимал реальности тогдашнего бытия. Конечно, эта была не та страна, о которой он мечтал в Кембридже, ни Хрущев, ни Брежнев не могли ему, типичному англичанину, импонировать, не нравилась ему ни жесткая цензура, ни отстраненность от реальной работы. Но мы делали все, чтобы поднять дух и укрепить его веру, он регулярно ездил в соцстраны, включая Кубу, его принимал Андропов, впервые его пригласили выступить в штаб-квартире разведки в Ясеневе. Присылали ему из-за рубежа чай «Эрлс Грей», серые фланелевые штаны, без которых джентльмену нет жизни, оксфордский мармелад, который обожают англичане на завтрак. Все это сглаживало как-то жизнь жар-птицы в золотой клетке, но открыть клетку было невозможно. Курил Филби дешевые сигареты «Дымок», находя в них сходство с французскими «Голуаз», от дачи и машины отказался. Отметим, что и Ким, и его друзья очень щепетильно относились к деньгам, все они отвергли весьма приличную, пожизненную пенсию, подчеркнув, что работают во имя идеи. Свежий воздух перестройки Ким приветствовал, однако сразу же почувствовал знакомые когти капитала и вряд ли смирился бы с властью олигархов. Умер он в 1988 году и похоронен на Кунцевском кладбище (Маклин и Берджесс завещали захоронить свой прах в Англии). Постаревшие ученики Кима чтут память своего великого гуру, мы иногда собираемся своим «Филби-клубом» вместе с неувядаемой Руфиной Ивановной.