Как убить литературу. Очерки о литературной политике и литературе начала 21 века - [33]
«Фес»: «Успешный московский издатель определяет жену в роддом и остается наедине с собой. В один из душных вечеров из-за нелепой случайности его жизнь внезапно рушится. Оказавшись в подвале неизвестного восточного города, он пытается понять, что с ним случилось – и как обрести новую жизнь. Для этого ему предстоит бежать из плена…»
Иными словами, все три романа – романы-путешествия, причем именно «в страну Востока» (Передняя Азия – в «Синане», Юго-Восточная – в «Цунами», Северная Африка и снова Юго-Восточная Азия – в «Фесе»), в мир ислама и буддизма.
Все три романа написаны от первого лица, с «крупным планом» главного героя, с отчетливо исповедальной интонацией.
Наконец, все три романа пронизаны «поколенческой» тематикой, попыткой понять то, что, собственно, происходит с поколением, к которому принадлежит герой (и автор), – с «тридцатилетними».
Перед читателем исповедь абсолютного индивидуалиста, типичного представителя «поколения тридцатилетних». Человека, который не может найти себя ни в прошлом, ни в настоящем[65].
С этого последнего пункта – «поколенчества» – и начнем.
В поисках поколения. В отличие от «поэзии тридцатилетних», о которой говорилось и писалось немало, и не в последнюю очередь – самим Шульпяковым, о прозе этого поколения почти ничего не сказано.
В 2003 году издательство «Грейта» затеяло было книжную серию «XX_L. Проза тридцатилетних». Но, выдав книжки пятерых авторов[66], серия почила в бозе, а следом и само издательство.
Похоже, только Евгений Ермолин, говоря о «писателях, определенно вошедших в литературу именно в нулевые», отметил «собственно “тридцатилетних”»:
Диапазон этой прозы довольно широк. Здесь и экзистенциальный поиск, и исповедально-лирические медитации, признания и воспоминания, и трезвый социальный реализм, и (изредка) притча и гротеск… Но целеполагания и многие средства повествования названных авторов в принципе схожи. […] Остается сожалеть, что в этом поколении мало критиков, способных отрефлексировать опыт ровесников (Беляков, Рудалёв, Сенчин, Бойко…). А потому оно довольно слабо фиксирует себя на карте литературы («Континент». 2009. № 140).
Конечно, очерчивать границы поколения, особенно литературного, – дело трудное: велика степень возможной погрешности. Но если взять более-менее известных прозаиков, родившихся в условном пятилетнем промежутке между 1969-м и 1973-м, список будет выглядеть небедно:
1969 – Андрей Аствацатуров, Дмитрий Бавильский, Павел Вадимов, Денис Гуцко, Дмитрий Данилов, Алексей Иванов, Мариам Петросян, Павел Санаев…
1970 – Александр Иличевский, Майя Кучерская, Олег Павлов, Алексей Торк…
1971 – Андрей Иванов, Александр Карасёв, Демьян Кудрявцев, Роман Сенчин, Глеб Шульпяков…
1973 – Денис Бугулов, Михаил Елизаров, Михаил Земсков, Герман Садулаев…[67]
Перечень, разумеется, не полный. К «тридцатилетним» можно, с оговорками, отнести и родившихся годом-двумя позже. Например, Захара Прилепина и Линор Горалик (1975); хотя шесть-семь лет, отделяющие Прилепина от Аствацатурова или Ал. Иванова, – разница всё же ощутимая, чтобы зачислять их в одно поколение.
А вот среди родившихся после середины семидесятых плотность прозаических имен резко падает. Нет, талантливые прозаики не перестали рождаться. Но говорить о приходе в прозу именно заметного поколения пока оснований нет.
Что же до авторов, перечисленных выше, то, думаю, это случай именно поколения прозаиков.
Несмотря на отсутствие общих манифестов и «серапионовых братств», «тридцатилетних» объединяет немало общего. Заметный прозаический дебют почти у всех этих авторов произошел в нулевые, когда им было уже за тридцать. Почти для всех дебют этот состоялся в толстых журналах – в отличие от прозаиков последующей генерации, чьи стартовые площадки были уже более разнообразны (Интернет, сборник премии «Дебют», отдельная книга, поддержанная Фондом Филатова; не говоря о том, что и толстые журналы были благосклонны к «прозе молодых»). И по сравнению с «двадцатилетними», чей приход в литературу более-менее отслеживался через «липкинский семинар» и премию «Дебют», многие из «тридцатилетних» возникали на литературном горизонте «черными лошадками» (Петросян, Ан. Иванов, Вадимов) либо резко и неожиданно заруливали в прозу из смежных областей – поэзии, критики, журналистики.
Если говорить о Шульпякове (1971), то его путь в прозу вполне характерен для «тридцатилетних». Вошел в литературу как поэт и эссеист. Печатался – и продолжает печататься – в толстых журналах (все три романа выходили первоначально в «Новом мире»). Первый роман – «Книга Синана» – опубликовал уже тридцатилетним.
Однако всё это внешние, «анкетные» моменты. Поколенчество в литературе – это немного больше, чем просто год рождения. Кроме отмеченной Ермолиным общности «целеполагания и средств повествования», это общность поисков – экзистенциальных, социальных, стилистических. Особенно важны стилистические. Экзистенциальные вопросы каждое новое поколение лишь по-новому для себя формулирует, в стиле же работа «с чистого листа» невозможна; необходима сложная работа по «принятию – отвержению» того, что наследуется от «старших». Несколько упрощая, можно сказать: поколение – это стиль.
Две обычные женщины Плюша и Натали живут по соседству в обычной типовой пятиэтажке на краю поля, где в конце тридцатых были расстреляны поляки. Среди расстрелянных, как считают, был православный священник Фома Голембовский, поляк, принявший православие, которого собираются канонизировать. Плюша, работая в городском музее репрессий, занимается его рукописями. Эти рукописи, особенно написанное отцом Фомой в начале тридцатых «Детское Евангелие» (в котором действуют только дети), составляют как бы второй «слой» романа. Чего в этом романе больше — фантазии или истории, — каждый решит сам.
Новый роман известного прозаика и поэта Евгения Абдуллаева, пишущего под псевдонимом Сухбат Афлатуни, охватывает огромный период в истории России: от середины 19-го века до наших дней – и рассказывает историю семьи Триярских, родоначальник которой, молодой архитектор прогрессивных взглядов, Николай, был близок к революционному кружку Петрашевского и тайному обществу «волхвов», но подвергся гонениям со стороны правящего императора. Николая сослали в Киргизию, где он по-настоящему столкнулся с «народом», ради которого затевал переворот, но «народа» совсем не знал.
Философская и смешная, грустная и вместе с тем наполняющая душу трепетным предчувствием чуда, повесть-притча ташкентского писателя Сухбата Афлатуни опубликована в журнале «Октябрь» № 9 за 2006 год и поставлена на сцене театра Марка Вайля «Ильхом». В затерянное во времени и пространстве, выжженное солнцем село приходит новый учитель. Его появление нарушает размеренную жизнь людей, и как-то больнее проходят повседневные проверки на человечность. Больше всего здесь чувствуется нехватка воды. Она заменяет деньги в этом богом забытом углу и будто служит нравственным мерилом жителей.
Поэзия Грузии и Армении также самобытна, как характер этих древних народов Кавказа.Мы представляем поэтов разных поколений: Ованеса ГРИГОРЯНА и Геворга ГИЛАНЦА из Армении и Отиа ИОСЕЛИАНИ из Грузии. Каждый из них вышел к читателю со своей темой и своим видением Мира и Человека.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Борис Владимирович Марбанов — ученый-историк, автор многих научных и публицистических работ, в которых исследуется и разоблачается антисоветская деятельность ЦРУ США и других шпионско-диверсионных служб империалистических государств. В этой книге разоблачаются операции психологической войны и идеологические диверсии, которые осуществляют в Афганистане шпионские службы Соединенных Штатов Америки и находящаяся у них на содержании антисоветская эмигрантская организация — Народно-трудовой союз российских солидаристов (НТС).
Этот проект родился в журнале «Новая Юность» и продолжился в «Вопросах литературы». Самых разных авторов вдруг объединило одно – поиск критерия качества. Что такое настоящая литература? Зачем вообще мы читаем? Полемика – это увеличительное стекло, через которое мы наблюдаем за временем. «Как мы читаем – попытка реабилитировать хороший литературный вкус, который по-настоящему вырабатывается лишь чтением мировой классики. Попытка героическая, тем она и привлекательна. Лаконичная и эффектная книга, в которой собраны эссе известных авторов о практиках чтения в современном мире.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.