Как ты смеешь - [76]

– Но Бет, теперь тебе это не нужно, – говорю я и качаю головой. – Ты можешь остановиться.

Ее лицо неуловимо меняется, и она смотрит на мои руки на своих плечах. На голубые кисти, покрытые коростой краски.

– Я сделала это ради нас, – произносит она. – Ради тебя, Эдди. Кто-то должен был это сделать. А я всегда первой лезла в бой.

Я опускаю руки, смотрю на нее и не понимаю, что она имеет в виду.

– Но знаешь, что самое странное, Эдди? Оказалось, что из нас двоих опасна именно ты, – ее голос выравнивается. К ней возвращается сила.

Она проходит мимо, держась за искалеченное левое ухо.

– Ты всегда была жестокой, бесчувственной. Изворотливой. Просто не признавалась себе. Ты всегда делала, что хотела.

И она уходит.

Я слышу, как она насвистывает в раздевалке и поет надломленно, но звонко:

– «И вонзился кинжал в мою бедную спину».

Глава 31

Матч

Мы стоим в четыре ряда. О, этот рев – вы бы его только слышали. Мы словно находимся внутри волны, обрушивающейся на нас со всей силой.

Мы выстроились, как солдаты на плацу. Окидываю быстрым взглядом наши ряды: мы как пятнадцать клонов одной и той же девчонки. Наши глаза сияют, на нас голубые топы и мини-юбки с серебряным кантом, ноги в отбеленных кроссовках расставлены, волосы зализаны в одинаковые конские хвосты и стянуты блестящими голубыми бантами.

Наши взгляды прикованы к женщине в красной футболке и очках с зеркальными стеклами. Она сидит высоко, с левой стороны трибун. Будет жаль, если не она окажется скаутом: ведь мы выкладываемся ради нее.

Суеверная Рири тихонько напевает себе под нос, тычет костяшками пальцев в мой кулак.

Грохот тридцати ног разносится по залу, сотрясает наши тела. Мы расходимся и выстраиваемся буквой V.

Бет стоит впереди. Лицо в полосах синей краски. Сейчас она действительно похожа на кровожадную принцессу из племени дикарей, кем, собственно, и является. Не хватает только ожерелья из человеческих языков.

– Руки вверх – П! – кричит она и дает нам сигнал. – Одна рука вниз – О! – опускает руку, описывает круг бедрами, пружинит. – Б, Е, Д, А![45]

Смотрю на нее, и меня охватывает целый вихрь эмоций, которым нет названия. Она стоит в ослепительно-белых кроссовках, ноги вместе, руки по швам, подбородок гордо вздернут, взгляд направлен в зал, зрители ревут от восторга, топают ногами. На ее лице безупречная счастливая улыбка, татуировка-молния блестит на высокой скуле, она прекрасна.

На запястье – браслет с подвеской. Она подняла его с пола в душевой.

Мы маршируем, вскидываем головы, чеканим шаг. Рядами: по четверо, пятеро или шестеро. Потом мы расходимся.

– Мы «Кельтов» порвем, мы «Кельтов» убьем, ради победы на смерть мы пойдем!

– Там не такие слова, – бормочет Бринни Кокс, как будто Бет перепутала строчки.

– Ради победы на смерть мы пойдем! – еще раз выкрикивает Бет.

Я знаю эти слова, но не помню, откуда. Однако на раздумья нет времени.

Рири, Пейдж и я рассыпаемся по углам и делаем серию сальто. Зал кувыркается перед моими глазами. В ушах шумит океан.

У меня все получается прекрасно, и вот Бет оказывается рядом, а я ее страхую. Минди и Кори поднимают ее, синхронно подхватывая под стопы. Она стоит на их ладонях, вытянув руки вверх.

Бет кричит, я смотрю на нее и вижу, что у нее дрожит подбородок и бьется жилка на шее.

Она плачет, но я одна это замечаю. Потому что кроме меня никто не видел, как плачет Бет. Ее лицо – как самая прекрасная в мире вещь, расколовшаяся надвое. Алмаз, покрывшийся паутиной трещин.

– Тренер! – вскрикивает Тейси. – Она пришла!

Я поворачиваю голову и отказываюсь верить своим глазам. Но она действительно здесь. В мягкой кофте с капюшоном и конопляных брюках для йоги, с волосами, собранными в тугой пучок.

Тренер.

Мой тренер.

Кажется, она что-то говорит, а может, нет. Но мы все знаем и без нее: мы делаем наши фляки синхронно, симметрично, не нарушая строй. Потом свистит свисток, на поле выскакивают парни, а мы бежим к ней.

Мы все бежим к ней.

Я смотрю на Бет, на ее расколотое лицо и ничем не могу ей помочь.

Я ничего не могу поделать.

Все закручивается перед глазами, вокруг топот и хаос, как всегда на матче, но тренер здесь, она ласково гладит нас по волосам, дергает Минди за косички, хоть тренеру подобное и не пристало. И когда раздается гудок, и объявляют перерыв между таймами, я понимаю, что потеряла Бет из виду.

В раздевалке свежо. Тренер открыла окна длинной железной палкой.

Мы все близки к тому, чтобы опуститься на колени, как те футболисты с Юга, что перед матчем всегда читают молитву.

Мысленно мы все склоняемся перед ней.

Тренер, вы нас не бросили!

– Я рада, что я сейчас с вами, – говорит она очень тихо, но, даже несмотря на гул и крики, доносящиеся из зала, мы слышим каждое слово. – Мне так повезло, что я здесь. И я имею в виду вас всех, до единой. Мои бесстрашные женщины.

У меня сжимается горло. Ах, тренер!

Кто-то берет меня под руку. Это Рири, ее кудряшки дрожат, рядом с ней Эмили: стоит, облокотившись о шкафчик, нога все еще закована в пластиковый сапог. Мы стоим, повернув головы, окружили ее кольцом, и каждая ловит взгляд ее ясных глаз, смотрит в ее чистое лицо, слушает ее чистый голос.