Это почти неподвижности мука —
Мчаться куда-то со скоростью звука,
Зная прекрасно, что есть уже где-то
Некто, летящий со скоростью света, —
а ее ласковая мамаша вдруг возговорила человеческим голосом: «Теперь модно писать так, чтобы было непонятно». Им непонятно! Господи! Да любой из папиных учеников не затруднится понять и более сложное. А когда говорили о Петрове-Водкине, старший Жучко вообще решил по глухоте, что речь идет о каком-то пьянице.
И только бедный Сашка, весь красный, в муках, постигал новое. Даже отяжелел весь от сведений, ушел домой, покачиваясь, а не полетел, как обычно.
Ада улыбнулась теперь уже Сашке, нескрытой радости его глаз, тянущихся за ней повсюду. Ну что ж, раз о тебе думают, значит, стоишь того.
…Ада вышла за калитку и оказалась прямо напротив большой сосны, единственной сосны во всей березовой роще. Под сосной была врыта скамейка, и на ней сидел Саша с гитарой. Рядом стояли Света, еще какая-то полная девушка и паренек лет семнадцати. Они слушали Сашу, его гитара громко, как целый джаз, жужжала струнами. Он склонился над гитарой и не видел Ады, а Света видела, но отвела глаза.
Прихрамывая сильнее обычного, Ада пошла вдоль забора, стараясь не видеть и не слышать.
Смешная девочка Света! Будто Аде нужен ее Сашка с его несовершеннолетней глупостью! И с его бренчащей гитарой, и с тем, как он краснеет, точно девица! Смешная Света! Но гитара вдруг оборвалась, и тогда зазвучал приветливый Светин голос:
— Ада! Ты что же мимо проходишь?
Это, конечно, Сашка увидал ее, когда кончил играть, и сказал: «А вон твоя сестрица». Ада точно знала, точно. Она сама иногда удивляла себя таким вот неувиденным знанием, и оно мешало ей. Мешало верить, быть искренней. Мешало быть как все. Может, это потому, что она долго болела?
Ада подошла и познакомилась с новыми — Ниной и Леней. Все молчали, и Ада тоже не знала, что сказать. Тогда Саша снова заиграл на гитаре. Играл он лихо, рука двигалась вверх, вниз, задевая сразу все струны.
— Новый гитарный бой, — сообщил он Аде, не отрываясь от игры.
— Сколько просил Сашку — научи! — сказал Леня, обращаясь к Свете. — Хоть бы ты повлияла.
— Я не влиятельна, — радостно отозвалась Света.
— Ну, не скромничай.
— Вот спроси Аду.
Леня вопросительно глянул на Аду, Ада пожала плечами. Немой разговор. Но сразу поняла, что Леня не расположился к ней. Эти моментальные симпатии и антипатии она тоже слышала, к сожалению, сразу. Осязала кожей.
И верно, Леня повернулся к ней боком, даже почти спиной. И начал разговор о джинсах — о заказанных портному джинсах, от которых все ахнут.
Девочки оживились, заспорили, неловкость отошла. Но Аде было неудобно в этой беседе, и она не знала, что сказать, и была слабой и неумелой.
— Ну а что, Свет, ты уже овладела наблюдательностью? — спросил Леня, когда джинсы исчерпали себя. — Давай проверим. Нинка, спрячься за дерево.
— Зачем?
— Быстро.
— Ну, спряталась.
— Светка, какое у нее платье?
— Господи, да я это платье ей сама укорачивала!
— Ну, так какое?
Над сосной небо было красным, и высоко в ветках какие-то птицы утихали на сон и что-то еще покрикивали. И некрашеное дерево скамейки сделалось красным от неба. А на скамейке сидел Саша. Он не играл. Он смотрел на Аду.
— Ты чего?
— Я хочу вспомнить твое платье.
— Какое?
— Когда я пришел тогда и Светка нас познакомила.
— Не помню.
— А я помню. Коричневое с красным.
— А, да. Это упражнение на долгую память. А еще что помнишь? — Ада села на скамеечку.
Сашка сразу повернулся к ней:
— Сухие елки.
— Идет, — сказала Ада. — А я — поляну с земляникой.
— Царь-пень, — подхватил Саша.
— Белку, — продолжила Ада.
Саша запнулся.
Ада улыбнулась взросло и ласково:
— Колокольчик, наверно?
— Что это за игра? — спросил Леня.
— Тоже на память, — ответил Саша, глядя в сторону.
— Ребята! — вклинилась Света. — Поехали завтра на озеро. Глядите, солнце как хорошо село — тепло будет.
— Поехали, — сказал Леня. — Только вот опять с Ниной беда — она ведь безлошадная!
— Я ей дам свой велосипед, — крикнула Света, — а ты меня посадишь на раму. Идет, Ленечка?
— Во-первых, мой без тормоза, — лениво ответил Леня, — а во-вторых, не хочу печалить Сашку. Пусть он тебя везет.
— Но у него ведь дамский!
— Ладно, дам ему свой, поеду на дамском. Чего не сделаешь для друга.
Ада охотно ушла бы, но не хотелось, чтоб подумали: обиделась. И потом еще — слышала, как натянут Саша, и ждала, что скажет. И он правда сказал:
— Надо достать велосипед для Ады.
— Я не поеду, — тотчас же ответила Ада.
— Достанем, что вы, — смутился Леня.
— Спасибо, ребята, я не поеду.
— Почему? Ну почему? — уже чуть кривляясь, стал допытываться Леня. Точно, очень точно — он сразу ее невзлюбил! — Ну почему же не поедете?
— Просто мне неинтересно с вами.
— С нами?
— Нет, лично с вами.
— А…
