Как стать леди - [79]

И сказал так, как говорил до этого, тихо:

– Эмили! Эмили!

Ее голос был не громче дыхания:

– Это… были… вы… – сказала она.

Глава 24

Те из старых индийских знакомцев капитана Алека Осборна, которые до его отъезда еще не нашли способа как-то по-тихому прервать с ним отношения, пришли к выводу, что его пребывание среди родственников Англии нисколько его не исправило. Он начал поглощать бренди в огромных количествах и опускался все ниже, как физически, так и морально. Он набрал вес, и былая привлекательность быстро покидала его. Тяжелая челюсть стала еще тяжелее, в лице появилось что-то злобное.

– Его погубило разочарование, – заметил один из представителей старшего поколения. – Но прежде всего он сам себя погубил. Да он всегда был довольно неприятным типом.

Родственники Эстер слетелись повидать ее и послушать рассказы о роскошной жизни в Англии, но были неприятно удивлены увиденным и услышанным. Если Осборн потерял весь свой лоск, то и она тоже стала выглядеть хуже. Лицо у нее пожелтело, осунулось, измученные глаза казались слишком большими. Характер у нее тоже не стал лучше, и на все вопросы она отвечала с горькой усмешкой. Девочка, которую она привезла, была слабенькой, некрасивой и слишком мелкой. Кривая улыбка, которую Эстер демонстрировала своим родичам, не говорила ни о чем хорошем.

– То, что она девочка, избавило ее от будущих разочарований, – заявила она. – Во всяком случае, она с самого начала знает, что никто не лишит ее шанса стать маркизом Уолдерхерстом.

Ходили слухи, что в бунгало Осборнов творятся нехорошие дела. Сцены, происходившие между мужем и женой, были не из тех, что приемлемы в приличном обществе. Как-то вечером миссис Осборн прогуливалась по аллее в своем лучшем платье и шляпке, но с огромным синяком под глазом. Когда ее спросили, что случилось, она лишь молча улыбнулась, что, естественно, повергло добрую душу в смущение и неловкость.

Доброй душой была супруга полковника, и когда леди за ужином рассказала об инциденте своему мужу, он горько вздохнул и резюмировал сложившуюся ситуацию:

– Эта леди, – сказал он, – пребывает в круглосуточном аду. Это видно по ее глазам, хотя она старается сохранять улыбку ради репутации этого грубияна. Ужасно, когда женщина вынуждена улыбаться дьяволу, с которым ее связала жизнь, которого она презирает и ненавидит. Такое может смыть только кровь! Ух! Я уже такое раньше наблюдал. Добром не кончится.

Вполне вероятно, что благодаря неограниченному количеству бренди и ничем не сдерживаемой жестокости капитан Осборн и совершил бы нечто такое, что совершенно явно противоречило бы кодексу чести «офицера и джентльмена», и сослуживцы вынуждены были бы на это соответствующе отреагировать. Но Осборн был спасен от бесчестия самым неожиданным образом.

В один из дней он особенно много выпил и целый час мучил Эстер за закрытыми дверями. А потом, бросив ее, корчившуюся от боли и задыхающуюся от рыданий, отправился испытать недавно приобретенное оружие. И через двадцать минут уже он валялся на полу, корчился от боли и задыхался, а еще через несколько минут скончался. Его прикончило ружье, которое, как он считал, было незаряженным.

Все знали, что леди Уолдерхерст – добрейшая женщина. Она послала за овдовевшей миссис Осборн и ее дочерью и с тех пор была их доброй хранительницей.

Эстер жила в Англии уже четыре года, а у лорда Осуита появился брат, такой же здоровяк. Как-то божественным летним днем дамы сидели на лужайке и пили чай. Эстер с неизменно спокойным личиком, не моргнув глазом, сказала:

– Я всегда хотела рассказать вам об этом, Эмили, и расскажу.

– О чем, дорогая? – спросила Эмили, протягивая ей тарелку с маленькими намазанными маслом сконами. – Возьмите вот эти, они чудесные, еще теплые.

– Спасибо, – Эстер взяла один чудесный, еще теплый скон, но есть не стала, а вместо этого устремила взор на простиравшиеся перед ними террасы из ярких цветов.

– Я вот что хотела вам сказать. То ружье, из которого Алек выстрелил в себя, оно поначалу не было заряжено.

Эмили поспешно поставила на стол чайную чашку.

– Я сама видела, как за два часа до этого он ружье разрядил. Потом он напился еще больше и затащил меня в комнату. Амира это видела. Она всегда все видела и слышала. Перед нашим отъездом из Псовой фермы он весь день издевался надо мной. В конце концов я потеряла голову и крикнула ему, что это я рассказала вам обо всем, что это я помогла вам сбежать. Он разъярился, он бил и бил меня. Амира слышала и это. После этого он еще несколько раз избивал меня, и она знала. Она всегда хотела каким-то образом положить этому конец. Она знала, как он был пьян в тот последний день… И это она пошла и зарядила ружье, пока он бил меня. Она знала его манеру бесцельно, бездумно хвататься за все, когда напьется. Я знаю, что это она зарядила ружье. Мы об этом никогда не говорили, но я знаю, а она знает, что я знаю. До того, как выйти замуж за Алека, я не понимала, как одно человеческое существо может убить другое человеческое существо. Благодаря ему я поняла. Но у меня самой никогда не хватило бы смелости. А у Амиры хватило.