Как стать герцогиней - [70]
Но даже и тогда, когда она стала все понимать, он не рассказывал ей все. Он не хотел отравлять ее чувства к родителям, потому что к ней они никогда не относились плохо.
Грей потряс головой, чтобы избавиться от этих воспоминаний. Сейчас они говорили не о его страданиях, а о страданиях Беатрис, которые он искренне хотел понять. Грей ничего не сказал вслух, а только успокаивающе положил руку ей на плечо.
– Все началось с его замечаний о моей одежде – подчеркивает ли она мою грудь, хорошо ли облегает… попу. – Грей сглотнул, пытаясь скрыть свое отвращение, и стал мерить шагами кухню. Беатрис он напоминал посаженного в клетку воробья, который хочет найти выход из своей тюрьмы. – Затем он начал… пытаться целовать меня в губы, но по большей части мне удавалось уклоняться. Ведь он был значительно старше меня, так что обычно мне все-таки удавалось избежать его… внимания.
– Этого вообще не должно было происходить!
– Нет, не должно. Но он был моим дядей. Он, так сказать, держал меня под каблуком.
На ум Грею пришли и другие вопросы:
– А твоя бабушка не пыталась положить этому конец?
– Я ей ничего не говорила. – Беатрис уставилась на свои руки. – Бабушка всегда считала меня непослушной дерзкой девчонкой, поэтому я боялась, что она меня обвинит в том, что он делал.
– И это тоже было бы неправильно, – произнес Грей хриплым голосом.
Она в удивлении подняла на него глаза:
– Ты на самом деле так думаешь?
От ее реакции ему хотелось плакать, а он не плакал никогда в жизни, даже когда его дядя Юстас демонстрировал свои самые низменные черты.
– Его поведение было неприемлемым, абсолютно безобразным, моя милая. И он еще заставлял тебя скрывать происходящее, заставлял тебя думать, что если его мать, твоя бабушка, об этом узнает, то будет страдать.
– Она и страдала бы, – заявила Беатрис со своей обычной прямотой.
– Возможно. Но судя по тому, что мне сказали слуги, его жена знала о его «похождениях». Так что твоя бабушка тоже вполне могла знать.
Беатрис налила кларет в бокал и поставила рядом с его тарелкой. Грей не обратил внимания на вино, а Беатрис сделала небольшой глоток.
– Горничные страдали от такого же его внимания, какого удостаивалась я, и это бабушка вполне могла видеть. Но он проявлял осторожность со мной – старался, чтобы никто не видел те знаки внимания, которые он оказывал мне.
– Не уверен, – мягко произнес Грей. – Одна из горничных сказала мне, что твой дядя «не скрывал своих любовниц». А когда я заметил, что он, конечно, скрывал свои похождения от тебя, она ответила: «Такие люди ни от кого не скрывают свое истинное лицо». В то время я подумал, что она имела в виду только его любовниц, что он их от тебя не скрывал, но теперь я понимаю, что она на самом деле имела в виду… Он и с тобой не скрывал свое истинное лицо.
Беатрис покраснела от стыда:
– О боже, что же обо мне думали слуги?!
Грей мгновенно пожалел, что упомянул этот разговор с горничной, и Беатрис теперь еще боится и того, что о ней говорят слуги. Еще один страх!
– Они думали и сейчас считают, что ты – цитирую – «прекрасная женщина. Она всегда думает о других, не ожидая за это награды». И в любом случае я не могу быть уверенным, что они знали. Горничная об этом ничего не сказала.
Беатрис сглотнула:
– Я никогда не поощряла это, не давала ему никакой надежды.
– Я так и предполагал.
Беатрис уставилась в свой бокал с вином.
– Тем не менее ты расспрашивал слуг обо мне. И о нем.
– Не о вас вдвоем, ради всего святого! Я понятия не имел… Я даже представить не мог…
Когда он замолчал, раздумывая, что теперь сказать, Беатрис вопросительно подняла на него глаза. Грей резко вдохнул:
– После того как горничная сказала, что ты выступала у него в роли хозяйки, а он был волокитой и бабником, у меня появилась мысль, что ты могла видеть… – Черт побери, он с каждым словом выкапывал все более и более глубокую яму. – Ты не можешь меня винить за то, что я хотел больше узнать о тебе, о том, что сделало тебя такой, какая ты есть, – наконец закончил он свое выступление, правда, собственные слова не показались ему очень убедительными.
Беатрис приподняла свои красивые брови:
– И именно поэтому ты спрашивал обо мне? Правда? Или ты хотел определить, как сложно тебе будет меня искусить и заставить предать моего брата?
Проклятье! Она всегда видит суть. Она всегда понимает, как дела обстоят на самом деле.
– Такие вещи слуги никогда бы мне не сказали. Они преданы тебе.
Теперь Грей очень жалел о том, что не подумал об этом перед тем, как заявляться сюда неподготовленным. Ведь образ интриганки и совратительницы, который сложился у него в мозгу благодаря лихорадочно работавшему воображению (между разговором с Шериданом и разговором с самой Беатрис), совершенно не соответствовал описанию, которое он услышал от слуг в Эрмитэдж-Холле. Или той женщине, которую он узнал сам.
Ясно, что эта женщина оказалась пойманной в капкан, с ней обошлись жестоко. А он сам только ухудшил положение вещей.
– Но мы говорили о твоей бабушке и о том, что она знала.
