Как стать добрым - [4]

Итак, я подремывала на софе, когда сверху спустился Том в пижаме, включил телевизор, насыпал себе на завтрак хлопьев и уселся смотреть мультики. На меня он даже не обратил внимания.

— Доброе утро, — приветливо сказала я.

— Привет.

— Как дела?

— Порядок.

И все. Он как будто ушел: шторы задернулись, прикрыв двухминутное окошко утренней общительности, отведенной им для матери. Я сползла с софы и поставила чайник. Следующей спустилась Молли, уже в школьной форме. Она уставилась на меня:

— Ты же сказала, что уезжаешь.

— Вернулась. Соскучилась по вам.

— А мы нет. Правда, Том?

От Тома никакого ответа. Вот, очевидно, и все, что мне осталось: неприкрытая агрессивность со стороны дочери, молчаливое безразличие сына Разумеется, все это чистая, беспримесная жалость к самой себе, и на самом деле они вовсе не агрессивны и не равнодушны: просто они дети, способные принимать и разделять отношения взрослых, царящие в семье. В том числе и утреннее настроение, и даже то, что случилось прошлой ночью.

Последним торжественно появился Дэвид, как всегда в майке и трусах до колен. Он пошел ставить чайник, который, к его несказанному удивлению, уже стоял на плите. Только потом, осмотревшись мутным оком по сторонам, он попытался найти объяснение столь неожиданной активности чайника. В результате обнаружил меня, раскинувшуюся на софе.

— Что ты здесь делаешь?

— Приехала посмотреть, как ты справляешься со своими родительскими обязанностями в мое отсутствие. Я поражена, Дэвид. Ты встал последним, дети сами готовят себе завтрак, телевизор дымится…

Тут я несколько покривила душой — поводов для наступления не было, жизнь текла своим чередом, вне зависимости от моего присутствия или отсутствия, но, по собственному опыту зная, что произойдет дальше, я нанесла упреждающий удар.

— Вот как, — сказал он. — Сошла с дистанции на день раньше. И что, стало легче, когда ты вывалила на меня этот мусор?

— Я была не в настроении.

— Да уж, могу себе представить. Теперь это так называется. И что же это было у нас за настроение, позвольте полюбопытствовать?

— Может, после поговорим? Когда дети уйдут в школу?

— О да, конечно. «После». — Заключительное слово прозвучало с особой выразительностью — с какой-то глубокой завораживающей оскоминой, словно бы за мной давно закрепилась привычка оставлять все напоследок, пользуясь подобными отсрочками. Как будто основная проблема наших взаимоотношений состояла исключительно в моей навязчивой идее откладывать все на потом.

Я рассмеялась, чтобы слегка снять напряжение.

— В чем дело?

— Что страшного может случиться, если мы перенесем наш разговор на потом?

— Как трогательно, — ответил Дэвид на это, никак не объясняя почему.

Конечно, ему досталась мучительная роль бросаемого супруга, и оповещать обо всем детей вроде бы ни к чему, но кто-то же из нас должен думать как взрослый человек, пусть хотя бы временно поступать по-взрослому — покачав головой, я взяла сумочку. Я собралась подняться наверх и лечь в постель.

— Счастливо, детки, приятно провести день.

Дэвид непонимающе смотрит на меня.

— Куда это ты собралась?

— Устала до чертиков.

— Мне кажется, одна из проблем с нашим распределением обязанностей по дому состоит в том, что у тебя нет времени даже забросить детей в школу. Похоже, ты пренебрегаешь своим материнским долгом.

На работу я отправляюсь раньше, чем у детей начинаются занятия в школе, что освобождает меня от такой развозки. Хотя мне это и на руку, я все же непрестанно жалуюсь на отсутствие времени, которое можно было бы потратить на детей. Дэвид, само собой, знает, что я вовсе не горю желанием отвозить детей в школу, отчего сейчас испытывает особый восторг, припоминая мне мои прошлые сетования. Дэвид, как и я, преуспел в искусстве семейной войны, и в этот момент я не могу не восхититься его коварной находчивостью. Хорошо сыграно, Дэвид. Мои аплодисменты.

— Я же полночи провела на ногах.

— Ничего страшного. Им это нравится.

Подонок.

Конечно, я уже и раньше подумывала о разводе. Да и кто не подумывал? Я грезила о своем разведенном состоянии, еще не успев выйти замуж. В своих фантазиях на эту тему я была хорошей, профессиональной матерью-одиночкой, которая поддерживает фантастические отношения с бывшим мужем — сидит с ним на тоскливых и утомительных родительских вечерах, занимаясь перелистыванием семейных альбомов и всякими подобного рода делами. А еще я мечтала о череде мимолетных романов с богемными юношами или мужчинами постарше (если хотите «его» представить, посмотрите на Криса Кристоферсона в фильме «Алиса здесь больше не живет»,[3] мой любимый фильм в семнадцатилетнем возрасте). Эту же фантазию я лелеяла в ночь накануне замужества, когда я ожидала от Дэвида каких-то особенных слов, которых он так и не сказал. Наверное, причиной этих проблем была нехватка причуд и заскоков в моей биографии: я росла в зеленом пригороде (Ричмонд), мои родители были и по-прежнему остаются счастливой парой, в школе я числилась отличницей, сдала экзамены, поступила в колледж, получила хорошую работу, встретила прекрасного человека и получила от него предложение. Единственным извращением в моей жизни были эти девичьи грезы о жизни после развода, на которых я и сконцентрировала свою нерастраченную ментальную энергию.